– Было бы весьма любезно с вашей стороны пригласить меня в дом.
Он приподнял брови.
– Чтобы вы могли ругать меня под крышей моего собственного дома?
– Я пришла вовсе не затем, чтобы ругать вас, – с трудом сказала она, стараясь не стучать зубами.
Он с явным недоверием окинул ее взглядом с головы до ног.
– Не затем?
– Почему бы вам не впустить меня в дом и самому не убедиться в этом?
Выругавшись себе под нос, он бесцеремонно схватил ее и перенес через порог внутрь дома. Потом захлопнул дверь.
– Дурочка! – произнес он.
– Я... н-н-не ду... – От холода она даже не могла договорить фразу. Прижав к груди подбородок, она старалась унять дробь, которую отбивали зубы.
Взяв за локоть, он повел ее по коридору, мягко постукивая тростью по дорожке, застилавшей пол.
– Это вам так кажется, дорогая моя снежная королева. Входите и оттаивайте.
Это едва ли можно было назвать вежливым приглашением. Но она знала, что ничего другого ждать не приходится, да и, откровенно говоря, так замерзла, что, пригласи ее сейчас сам Вельзевул погреться возле огня в аду, она, возможно, поддалась бы искушению и согласилась. Поэтому, подавив желание отказаться, она позволила ему сопроводить себя в библиотеку.
К ее досаде, теперь у нее не только стучали зубы, от холода она вся дрожала.
– Боже милосердный, женщина! Почему вы так замерзли? Не может быть, чтобы вы так долго стояли возле закрытой двери!
– Я довольно долго поднималась сюда, – с усилием шевеля губами, сказала она.
– Вы пришли пешком? Пешком проделали весь этот путь?
– Это расстояние я всегда преодолеваю пешком.
Он расстроился:
– Нет, только не в такую погоду. Проклятие! Я думал, что вы приедете в экипаже.
– У нас нет экипажа.
– В таком случае отныне я буду посылать за вами экипаж. Черт возьми! Этак вы заболеете и умрете. Да еще обвините в этом меня!
– Вы н-не сразу пригласили меня в дом и...
Крупные руки схватили ее за плечи и повели в другой конец комнаты, где находился камин, в котором весело потрескивал огонь.
– Стойте здесь и перестаньте болтать. Не могу слышать этого заикания. Не двигайтесь, – сказал он, повернув ее к себе лицом.
Она кивнула.
Он помедлил, и, к ее удивлению, нечто похожее на улыбку тронуло его губы, сразу же смягчив выражение лица. Пруденс поморгала. Он, конечно, был привлекательным мужчиной. Но когда он улыбнулся, его лицо изменилось. Оно стало открытым, добрым и таким красивым, что у нее замерло сердце.
«Прекрати!» – сказала она себе и опустила глаза. Но в результате этого ее взгляд оказался на уровне его груди. Он был атлетического телосложения, настоящий гигант.