Он не улыбнулся, но его губы чуть дрогнули.
– Я многое знаю о том, как вести себя, любовь моя.
Любовь моя. Она кашлянула, прикрыв рот пальцами, предостерегающе взглянула на него, а в ответ получила чисто мужскую самодовольную ухмылку. Она быстро перевела взгляд на бумагу и покрепче сжала в руке перо.
– Какие из правил поведения вам уже известны?
Он наклонился вперед, и она вдруг осознала, что находится в пределах его досягаемости, как и он – в пределах ее досягаемости.
Герцог оперся ладонями о крышку стола и навис над ней.
– Моя дражайшая Пруденс...
Она снова кашлянула и строго взглянула на него. Он усмехнулся:
– Моя дорогая...
Она кашлянула громче.
Герцог рассмеялся и поднял руки.
– Умоляю, не сорвите из-за меня голос!
Пруденс написала: «Надлежащее обращение».
– Вы знаете, как нужно обращаться к герцогу?
– Если это мой отец, то я просто назвал бы его...
– Не надо!
Он пожал плечами.
– Ладно. Поберегу ваши нежные ушки.
Она написала: «Дворянские титулы».
– А как насчет беседы за столом?
– Здесь? Сейчас?
– Какие темы разговора вы считали бы приемлемыми во время обеда с вашими попечителями? – Увидев, что герцог в недоумении поднял брови, она изменила вопрос: – Что вы и ваши люди обсуждаете, когда собираетесь за обеденным столом?
– Ах, это? Мы говорим о многом. О приливах, о рыбах, которых приходилось видеть. На прошлой неделе Маленький Пити рассказывал нам о своей первой жене и о том, что она легко рожала детишек, как собака щенков.
«Беседа за столом», – написала она.
Он сердито взглянул на написанное и перестал шутить.
– Я знаю, как поддерживать беседу за столом.
– Нет, не знаете, если говорите о том, как щенятся собаки. – Она на мгновение задумалась. – В связи с танцами у нас нет причин для беспокойства. А умеете ли вы сопроводить леди в комнату? Или в экипаж? Как вы это делаете?
Герцог молча посмотрел на нее. Потом, прислонив к столу трость, схватил ее в охапку и поднял с кресла.
– Что вы делаете? – воскликнула она, дрыгая ногами. Сквозь тонкую рубашку она ощутила тепло его кожи. – Поставьте меня на пол!
– Я держу вас на руках. Очень осторожно. Разве это не по-джентльменски?
– Нет! Отпустите меня!
Он с улыбкой снова посадил ее в кресло.
Господи, помоги!
«Обращение», – написала она, надеясь, что он не замечает, как дрожат у нее руки.
Он прикоснулся тыльной стороной руки к ее щеке. Рука была теплой. Это простое прикосновение вызвало чувственную дрожь, пробежавшую вдоль ее позвоночника. Пруденс закрыла глаза и прижалась к его крупной теплой ладони. Атмосфера накалялась.
– Пруденс, – раздался его голос.