Ривс кивнул.
– Мадам, пока вы работаете над тем, что перечислено в списке, я позабочусь о его одежде.
Тристан опустил взгляд на свою сорочку:
– Что вас не устраивает в моей одежде?
– С ней все в порядке, – сказала Пруденс, продолжая писать, – но только если вы будете носить ее в своем кабинете, когда там никого, кроме вас, нет. – Она закончила писать, перечитала написанное и взглянула на Ривса: – Как насчет правил поведения за столом?
– Как ни странно, но манеры поведения за столом у него отличные.
– Как ни странно? – сердито проворчал Тристан. – Мне не нравится, когда обо мне говорят так, словно я ребенок.
Пруденс сложила перечень пополам, положила на место перо и направилась к двери.
– Милорд, мы с Ривсом говорили о вас не как о ребенке, а как о проекте. – Остановившись возле Ривса, она бросила на Тристана многозначительный взгляд. – На данный момент, милорд, вы являетесь не чем иным, как проектом.
Тристану это слово не понравилось. Однако в присутствии Ривса он едва ли мог протестовать. Вместо этого Тристан отвесил леди насмешливый поклон и заявил в самой высокопарной манере:
– Возможно, у меня имеется собственный проект, мадам. До завтра.
Она медленно смерила его взглядом с головы до ног и повернулась к Ривсу:
– Вам придется также поработать над его поклоном. Он оставляет желать лучшего, как и его вокабуляр.
– Минуточку, – начал было Тристан.
Но она, вскинув голову, уже скрылась за дверью. Ривс поклонился Тристану:
– С вашего позволения я провожу леди до двери.
– Великолепная мысль. Проследите, чтобы она не оторвала дверную ручку.
– Я постараюсь предотвратить это, – сказал Ривс и, поклонившись еще раз, вышел из комнаты, оставив Тристана с полупустым котелком ромового пунша, странно опустевшим диваном и тревожным ощущением, что все в его жизни больше не будет таким, как прежде.
Коттедж погрузился в полную тьму, всерьез зарядивший ливень барабанил по стеклам окон и крыше. Одинокий всадник на крупном мерине обогнул последний поворот опасной дороги, вьющейся по склону утеса, и резко остановил коня у ворот. Вода с его шляпы и плаща каскадом падала на спину коня и стекала по бокам на землю.
Всадник, который уже давно насквозь промок, спешился и привязал коня к воротам. Нахлобучив поглубже шляпу, чтобы дождь не мешал видеть дорогу, он направился к входной двери.
Несмотря на неурочный ночной час, дверь, едва он успел постучать, открыл величественный джентльмен в черном костюме.
Прибывший стряхнул воду с плаща, снял мокрую шляпу и шагнул в дом.
– Меня зовут...
– Прошу вас, говорите потише, – приказал джентльмен, неодобрительно взглянув на гостя голубыми глазами. – В доме все спят.