С внутренним отчаянием он отметил, что отец не изменил своего решения и, вторично перекрестившись, поднял меч еще выше и сделал маленький, но решительный шаг навстречу врагам. Его взгляд встретился с во взглядом Ареса.
С пронзительным боевым криком, который скорее звучал как завывание жаждущего крови зверя, чем как голос человека, Арес бросился на тамплиера.
Фон Метц парировал первую атаку Гунна, пошатываясь, отступил и толкнул Давида, отбросив его на два-три шага назад, дальше, к Стелле, которая уже достигла решетки. Девушка, нервно пританцовывая, стояла перед ней, раздумывая, сможет ли протиснуться в щель не более метра высотой и должна ли попытаться спасти свою шкуру или может еще несколько секунд, во время которых решетка продолжает опускаться, подождать Давида. В это время тамплиер отразил второе нападение «мастера меча», а Тирос, Симон и Паган одновременно сделали первые угрожающие шаги в их направлении. Стелла прыгнула вперед, схватила Давида за руку и потащила его к решетке.
Он не сопротивлялся, но он не мог также решиться бросить отца. Полный ужаса, он следил за началом битвы, которая, возможно, станет битвой гигантов.
– Идите же, наконец! – крикнул фон Метц задыхаясь, в то время как несколько раз блистательно и с разных сторон атаковал «мастера меча». – Сматывайтесь!
«Парад слева и сверху», – отчаянно пронеслось в голове у Давида. У него было почти два дня, чтобы выдать отцу слабое место своего гунноподобного дяди, но он про это забыл. Теперь его забывчивость будет стоить тамплиеру жизни.
Паган трусливо атаковал фон Метца сбоку, но тот, обороняясь, убил его небрежным движением. Однако этого крошечного отклонения хватило Аресу, чтобы нанести противнику режущий удар в правое плечо, который наверняка дошел до самой кости или еще глубже и вынудил фон Метца закричать от боли. Тамплиер переложил меч в другую руку.
«Он борется левой рукой против трех мужчин, – с ужасом наблюдал Давид, за тем, как на фон Метца напали также Симон и Тирос. – У него нет шансов, и он, Давид, должен помочь ему».
Но внезапно под сводами раздался новый крик боли. Его источник находился непосредственно за спиной Давида. Стелла!
Он вихрем крутанулся и увидел Шарифа, который, должно быть, незаметно пролез под решеткой или просто материализовался из каких-нибудь частиц пыли, летающих в воздухе. Он схватил девушку за ремень рюкзака и как раз в эту секунду замахнулся на нее острой как бритва саблей, которой явно собирался перерезать ей шею.
Давид не раздумывал, что делать. Его мускулы реагировали, не дожидаясь соответствующих решений и команд из центрального пункта управления головного мозга. Прежде чем понял, что в действительности делает, он уже напал на «мясника» и одной только силой своего наскока швырнул его на землю. Но араб успел ухватить его за воротник, и Давид грохнулся рядом. Стелла упала на них обоих, так как коварный агрессор либо из-за внезапности нападения запутался в ремнях ее рюкзака, либо просто не подумал о том, чтобы выпустить их из рук. Следствием было то, что Шариф, который, несмотря на свою отвратительную трусость и коварную жестокость, с точки зрения грубо анатомической все-таки был человеком и, как большинство представителей этого вида, располагал только двумя руками, очутился в положении, когда свободна у него была лишь одна рука, а одна рука в такой ситуации – это очень мало. Шариф не мог вытащить лежащую на земле саблю, так как все трое сцепились и образовали единый дергающийся клубок из рук, ног и голов, который прокатился на другую сторону решетки.