Арес присел на корточки. Теперь, когда юноша лежал без движения, он смог внимательнее его рассмотреть. Это было действительно мало привлекательное зрелище. Несколько безобразных проволочек, торчавших из его широкой нижней челюсти, придавали ему сходство с монстром, созданным Франкенштейном[11]. Густая кровь текла из его носа, который Арес сломал своим кулаком. Арес наморщил лоб. Недавно зашитые раны? Или кровотечение из-за такого незначительного удара, которое должно в течение кратчайшего времени пройти само собой?
Юноша со стоном пришел в себя и начал мелко дрожать всем телом. Он смотрел на Аре-са полными страха глазами, как отслуживший автомобиль смотрит на пресс, готовый его расплющить и выбросить на свалку. Кровь из носа испачкала руку Ареса, когда тот приподнял голову юноши, чтобы получше его рассмотреть.
– Да из него кровища хлещет, как из свиньи! – выругался Арес, когда понял свою ошибку. – Нет, это не он!
Гневаясь на самого себя, Арес подтянул широкоплечего парня за косицу и с трудом поставил его в вертикальное положение.
– Где Давид? – угрожающе спросил он. При этом он тряс юношу, нисколько не беспокоясь о недавно зашитых ранах, которые немедленно открылись снова. – Раскрой наконец рот! – закричал.
– Я-я… н-не… ж-на-ю, – заикаясь, произнес молодой человек, которому проволочки, торчавшие между зубами, почти не давали возможности говорить. Кроме того, казалось, он испытывает сильные боли. Правда, Аресу это было в высшей степени безразлично. У него есть более важные заботы, чем проблемы людей, которых он не знал, никогда более не увидит и жизнь которых будет ограничена ничтожным сроком – много менее одного столетия. – Т… точно… н-не… ж-жнаю, – добавил парень в полном отчаянии, и его глаза наполнились слезами. Если прежде он казался просто безобразным, то теперь, как находил Арес, его вид стал жалким и отвратительным.
– Проклятие! Чего ты ждешь? Ищи его! – крикнул он Шарифу, который остался стоять в дверях, в то время как Арес снова выпрямился и с отвращением швырнул парня обратно на пол.
Тот, вероятно, громко бы завопил, если бы проволочки, болты и все прочее, что врачи понапихали в его нижнюю челюсть и между зубами, не помешали ему это сделать, так что он должен был ограничиться тем, что время от времени всхлипывал, как маленький мальчик, который описался в штанишки перед всем классом и еще получил за это болезненные удары тростью.
– Мне бы помогло, если бы я знал, как он выглядит, – холодно ответил Шариф.
На один короткий момент Аресу показалось, будто он уловил в обычно бесстрастном лице Шарифа упрек.