– Он никогда не хотел меня, Джеймс.
– Значит, он болван. – Джеймс погладил ее по щеке. – А теперь одевайся, и я велю Уилли отвезти тебя домой.
– Я не поеду. Мы отправляемся в Шотландию, чтобы пожениться. Ты обещал.
– Я лгал. – Он стыдливо отвел взгляд в сторону. – Мне жаль.
– Тебе жаль? И это все, что ты собирался мне сказать?
– Да.
– Так это была просто игра? Ты это пытаешься мне сказать? Ты мелочно отомстил Алексу, а теперь хочешь избавиться от меня? Так?
– Мне теперь наплевать на Стэнтона, но ты не можешь остаться со мной. Это будет неправильно.
– Почему неправильно?
– Ты вообще представляешь себе, кто я такой?
– Э… торговец? – Какая она дура, что не спросила раньше! Почему она – живое воплощение осторожности и рассудительности – с такой готовностью кинулась к своей гибели, даже не попытавшись собрать столь важную информацию?
– Это смешно. – Джеймс рассмеялся страдальческим, жутким смехом. – Думаю, я настоящий специалист по фальсификациям.
– Так кто ты? Чем ты занимаешься?
– Я преступник, Ребекка.
– Неправда! – страстно воскликнула она.
– Правда.
– Я не верю тебе, Джеймс!
– Это так. Десять лет назад меня осудили за кражу драгоценности у одного из приятелей Стэнтона.
– Ты не мог этого сделать. Какой идиот обвинил тебя?
– Все показали на меня. У меня не было ни единого шанса.
– Но ты был тогда всего лишь мальчишкой!
– Мне было шестнадцать.
– О, Джеймс…
– Меня признали виновным и выслали в Австралию. Я должен был оставаться там до конца своих дней, но бежал и вернулся в Англию. Теперь я беглый каторжник, и меня разыскивает закон. Если меня поймают, обязательно повесят.
Ребекка чувствовала его гнев и унижение, его позор и бесчестье, и ее охватило негодование.
Он добрый человек, хороший человек, у него нежное сердце. Она знала это всей душой. И пусть остальные распространяют самые ужасные истории и выдвигают ложные обвинения, все это неправда. Ребекка не испытывала и тени сомнения.
– И ты действительно думаешь, что это имеет для меня какое-то значение? – спросила Ребекка.
– Должно иметь. Что, если ты покинешь свой круг, а меня арестуют? Даже представить себе не могу, что тогда случится с тобой. И как я могу содержать тебя? Не рискую даже намекнуть, как я зарабатываю свой кусок хлеба. Я нахожусь в очень шатком положении и не могу втянуть в это тебя. – Он похлопывал Ребекку по руке, словно она была ребенком. – Поэтому выбирайся отсюда, пока все не стало еще хуже.
Искра гнева запылала и мгновенно превратилась в ревущую преисподнюю. Всю жизнь Ребекке говорили, что делать и когда делать, и она безмятежно повиновалась. Она так устала от того, что другие принимают за нее решения, ей надоело быть спокойной и скромной.