Размеренным шагом он пересек холл и начал подниматься по лестнице навстречу ей.
— Потому что я был грязный и промок, — ответил он. — Но главным образом потому, что мы сейчас поедем с тобой обедать, а потом потанцуем, — закончил он, остановившись на одну ступеньку ниже Лоры.
— Танцевать?! воскликнула Лора, смеясь. — Я сто лет не танцевала.
— Ну, значит, пора.
— Ой, Хэнк, я не могу! — воскликнула Лора, прервав его. — Ты же знаешь, нельзя.
В его сверкающих янтарных глазах исчезли огоньки ожидания, они стали тусклыми и унылыми.
— Меган? — Его голос был безжизненным.
Лора тоже расстроилась.
— Да… Прости…
Хэнк глубоко вздохнул, не говоря ни слова, развернулся и стал спускаться по ступенькам.
В Лоре проснулась тревога.
— Куда ты идешь?
Хэнк посмотрел на нее через плечо.
— За обедом. Куда же еще? — Неожиданно его глаза засверкали, и он одарил ее сногсшибательной улыбкой. — На этот раз вместо пикника на жестком полу у нас будет пикник на кровати. — Он высокомерно изогнул брови. — Есть замечания?
Лора невозмутимо посмотрела на него и медленно, соблазнительно улыбнулась.
— Да. Не бери ничего такого, что может пролиться и испачкать новую мебель.
Наслаждаясь его отрывистым смехом, Лора смотрела на уже закрывшуюся дверь. И вдруг у нее возникла идея, которая заставила ее действовать. Она поставила портфель на ступеньку, бегом преодолела оставшуюся часть лестницы и, убедившись, что Хэнк уже уехал, вышла из дома. Через несколько минут она вернулась, неся дорожную сумку, что лежала в ее машине.
Быстро приняв душ, Лора надела тонкий, как паутинка, шифоновый пеньюар, оставила совсем немного косметики и расчесала волосы до блеска. Когда она брызгала духи на запястья и между грудей, то услышала, как Хэнк припарковывает машину. А когда закрывала дверь ванной, услышала его шаги на лестнице. Она встретила Хэнка в спальне, сидя на кровати. Увидев ее, он был потрясен, и она поняла, что ее выходка оценена по заслугам. Хэнк вымолвил лишь два слова, но их было достаточно, чтобы успокоить ее:
— Боже, Лора!
— Ты не сердишься, что не можешь пойти в ресторан пообедать и потанцевать? — спросила Лора.
— Нет, не сержусь. — Он поставил два белых пакета с едой к стене и, прежде чем подойти к ней, стащил пиджак.
Наблюдая за его размеренными шагами, выражением его глаз, Лора почувствовала, что у нее засосало под ложечкой. Небрежность, с какой он отбросил пиджак к ножкам кровати, откровенно говорила о его намерениях и увеличивала предвкушение радости. Смущенная и взволнованная, она сказала первое, что пришло в голову: