По моему телу пробежала легкая дрожь. Передо мной снова ожили события той ночи. Вот я внезапно просыпаюсь... вижу черную фигуру у кровати... пытаюсь броситься за ней и натыкаюсь на стену синего шелка... Надо взять себя в руки, это всего лишь неприятное воспоминание, я увидела полог и разнервничалась. А вдруг таинственный враг не оставил меня в покое, вдруг меня ждут новые кошмары?
Да, я сердилась, потому что была напугана, но я не имела права срываться на Мэри-Джейн. Преисполнившись раскаяния, я снова позвонила. Мэри-Джейн явилась на мой зов со своей обычной расторопностью, однако она не улыбалась и не поднимала глаз.
– Мэри-Джейн, – сказала я, – извини, что я на тебя накричала.
На ее лице отразилось изумление.
– Я была неправа. Если бы ты задернула полог, ты бы так и сказала. Боюсь, я погорячилась.
Она посмотрела на меня недоверчиво и ошеломленно, потом проговорила:
– Да что вы, мадам... я не в обиде.
– И напрасно, Мэри-Джейн. Я была несправедлива к тебе, и это возмутительно. Будь добра, принеси свечи – становится темно.
– Слушаю, мадам. – Она отправилась выполнять мое поручение своим обычным легким шагом, и я поняла, что на душе у нее тоже стало легче.
Пока Мэри-Джейн ходила за свечами, я поразмыслила и решила поговорить с ней откровенно. Мне не хотелось, чтобы она считала меня женщиной, имеющей привычку срывать на других плохое настроение. Надо объяснить ей причину моего поведения.
– Поставь одну свечу на камин, а другую на туалетный столик, – приказала я. – Так намного светлее. Ну вот, совсем другое дело. Мэри-Джейн, понимаешь, когда я увидела задернутый полог, я вспомнила тот... тот случай.
– Понимаю, мадам.
– Я испугалась, что кто-то опять решил разыграть меня, и мне очень хотелось услышать, что это ты задернула полог. Это бы меня успокоило.
– Но я его не трогала, мадам. Честное слово, я сказала правду.
– Ну конечно, не трогала. И меня очень беспокоит вопрос, кто же это сделал... и зачем.
– Да мало ли кто мог войти сюда, мадам, – ведь днем вы дверь не запираете.
– Ты права. Все это пустяки, – просто я стала слишком впечатлительной. Наверное, все дело в моем состоянии.
– Наша Этти тоже не в себе, мадам.
– Говорят, так часто бывает.
– О да, мадам. Представьте, раньше Этти нравилось слушать, как Джим поет. У него такой приятный голос, у нашего Джима. А теперь, стоит ему запеть, она под самый потолок взвивается – говорит, ее выводит из себя всякий шум.
– Вот видишь, Мэри-Джейн, значит, это в порядке вещей. Кстати, мне кажется, вот это платье тебе подойдет. На мне оно уже не сходится.