Я огляделась в поисках Габриеля, но его в спальне не было.
– Дело в том, что Габриель... – сказала она. – Ты должна взять себя в руки...
– Что? Что с ним случилось? – с трудом вымолвила я.
– Он умер. Покончил с собой.
Я не поверила. Это был кошмарный сон. Габриель мертв? Не может быть – ведь он только что сидел вот здесь, поил меня молоком и мечтал о Греции.
– Лучше я скажу тебе все сразу, – продолжала Рут, пристально глядя на меня, и в ее глазах мне почудилось обвинение. – Он бросился с балкона. Один из конюхов только что обнаружил его.
– Этого не может быть.
– Тебе лучше встать и одеться.
Я неловко выбралась из кровати, меня сотрясала дрожь, руки и ноги отказывались повиноваться, в голове стучала одна мысль: это неправда, Габриель не мог этого сделать.
Итак, не прошло и недели со дня моего приезда в Кирклендские Забавы, как трагедия обрушилась на этот дом.
Я не могу сейчас точно восстановить в памяти все события того ужасного дня, помню только охватившее меня оцепенение, уверенность, что произошло неотвратимое – то, что угрожало мне и пугало меня с той минуты, как я ступила на порог.
Помню, что все утро лежала, – на этом настояла Рут, и я впервые ощутила на себе силу и властность ее натуры. Пришел доктор Смит и дал мне успокоительное; он сказал, что это необходимо, и я проспала до самого обеда.
Вечером спустилась в так называемую «зимнюю гостиную» – небольшую комнату на втором этаже, выходившую окнами во двор, которой обычно пользовались в холодное время года, поскольку она была теплее и уютнее других. Здесь уже собралась вся семья: сэр Мэтью, тетя Сара, Рут, Люк, а также Саймон Редверз. Когда я вошла, все взоры устремились на меня.
– Иди сюда, дорогая, – проговорил сэр Мэтью. – Это ужасный удар для всех нас, а для тебя особенно, милое дитя.
Я подошла к нему, ибо он вызывал у меня больше доверия, чем остальные, и села рядом. Тетя Сара тут же придвинула стул с другой стороны, уселась и взяла меня за руку.
Задумчиво глядя в окно, Люк бестактно заметил:
– Точно так же, как те, другие. Наверное, когда мы разговаривали о них, он все время думал...
Я резко перебила его.
– Я не верю в самоубийство Габриеля. Ни секунды.
– Ты так потрясена, дорогая, – пробормотал сэр Мэтью.
Тетя Сара придвинулась ближе и прислонилась ко мне. От нее исходил едва уловимый запах увядания.
– А что, по-твоему, случилось? – спросила она; ее голубые глаза блестели любопытством.
Я отшатнулась от нее и крикнула:
– Не знаю! Но он не покончил с собой!
– Милая Кэтрин, – вмешалась Рут, – ты сейчас слишком взвинчена. Все мы, разумеется, тебе сочувствуем, но... ты слишком мало знала Габриеля. Ведь он был одним из нас, всю жизнь прожил с нами...