Стали думать, как назвать сына. Уолтер предложил назвать его в честь своего отца Ричардом или же Уолтером, но я заявила, что не хочу семейных имен, и что мне нравится имя Роберт.
Уолтер желал угодить мне и мальчик стал Робертом.
Я очень любила сына: с самого рождения он был красив и явно умен. Странно, но я должна была сознаться самой себе, что заботы о нем полностью поглотили меня. Мое сердце успокоилось, и, удивительнее всего, я перестала тосковать по дворцовой жизни.
Прошло восемь лет, прежде чем я вновь увиделась с Робертом Дадли. За это время в мире произошло множество событий.
… Милорд Лейстер по-прежнему возле королевы, иона по-прежнему благоволит к нему… Есть при дворе теперь две сестрицы: они обе влюблены в него. Это миледи Шеффилд и Фрэнсис Говард; соперничая между собой за его любовь, они ведут войну друг с другом. Королева возмущена обеими, и недовольна милордом. По этой причине к нему приставлены шпионы.
Джилберт Талбот – своему отцу, лорду Шрюсбери.
Рождение сына круто поменяло обстановку у нас дома. Сестры обожали его, так же, как и вся прислуга; отец был неизмеримо горд им, и, что самое странное, я в то время не желала ничего иного, кроме как заботиться о нем и любить его. Я не хотела оставлять его на нянек – они забирали часть его любви.
В то время Уолтер был очень доволен своим браком и домом и имел для этого причины. Я часто с тоской вспоминала Роберта, однако вдали от него мне легче было спокойно посмотреть фактам в лицо: они были не слишком лестны для женщины с моим самолюбием.
Роберт Дадли, вне сомнения, сделал меня своей любовницей в собственных целях и на короткое время, обиженный королевой. Как только она призвала его вновь к себе, он как бы сказал мне: «Прощай, Леттис. Теперь нам неразумно будет встречаться».
Гордость во мне была не слабее силы страсти. Я собиралась со временем забыть эту историю. И моя семья, в особенности обожаемый мной сын, должны были помочь мне в этом. Я вновь с головой окунулась в управление домом и стала на время образцовой женой. Некоторое время я проводила одна в своем кабинете. Я увлекалась выращиванием различных трав – прислуга по моему повелению употребляла их в кулинарии – и постоянно разнообразила их ассортимент. Я сама изготовляла ароматические масла из лаванды, розы и гиацинтов, я смешивала соки диких цветов с соком рогоза для изготовления того чудесного запаха цветущего луга, моду на который ввела при дворе королева: она говорила, что этот запах напоминает ей места ее детства. Я посылала за модными тканями: бархатом, парчой, что заставляло удивляться моих портних, знакомых лишь с бумазеей и шерстью. Портные мои умели многое, но, конечно, не могли уловить модного стиля, бытовавшего при дворе. Не страшно! Я все равно была королевой в нашей провинции, и соседи сплетничали обо мне. Они болтали о том, как я была одета, о столе, за которым я принимаю гостей, об изысканных мускатах, которые я выписывала из Италии и настаивала на травах, выращенных мною. Особенно я старалась впечатлить гостей, приезжавших из столицы. Я страстно желала, чтобы они и там распространяли слухи обо мне: пусть он поймет, что я прекрасно обхожусь без него.