– Митя, ты, как всегда, прав. Но мне от твоей правоты, как всегда, не легче...
Наутро Колычев, провожаемый любопытными взглядами сменившейся за ночь охраны, снова отправился в город.
Первым делом он направился к знакомому уже дому под зеленой крышей, в котором квартировал Заплатин. На его удачу хозяйственные особы в кокетливых платочках снова крутились во дворе – одна развешивала на бесконечных веревках мокрые простыни, вторая варила на уличной печурке варенье в сверкающем начищенными боками медном тазу.
Дмитрия женщины встретили как старого приятеля и порадовались возможности немного посплетничать про своего соседа Заплатина, благо нашелся, наконец, заинтересованный слушатель.
Колычеву, собственно говоря, хотелось разузнать кое-что о той молодой замужней даме, заплатинской пассии, что поторопилась поменять свои показания. Но начинать разговор пришлось издалека...
Соседки, которых Дмитрий прозвал про себя Тюрбан и Бантик, отвечали весьма словоохотливо, перебивали друг друга, спеша выплеснуть все накопившиеся сплетни, и совершенно не интересовались, почему, собственно, некий господин пришел к ним во двор и задает разные вопросы.
– Ой, господин прокурор... что вы говорите? Не прокурор? Скажите, пожалуйста, а выглядите совсем как прокурор. Так вот, дорогой месье, может быть, вам этот Заплатин и приятель, но вы поверьте – человек он не стоящий, и дружить с ним – это себе во вред, – тараторила Бантик, вытирая мокрые руки о передник. – Он тут устроил буквально проходной двор, если не назвать это, пардон, борделем, что тоже соответствует истине – шляется к нему без конца всякая шушера, ночь-полночь, девки, пьяные дружки, одно беспокойство людям. А в квартире у него происходят настоящие оргии, вот вам крест, хотя наша полиция смотрит на это сквозь пальцы. А на какие шиши, позвольте узнать, господин Заплатин так шикарно живет? На что пьянствует и собутыльников своих поит?
– Как на что? – перебила ее Тюрбан, снимая пенку с варенья в фарфоровое блюдце. – Вы тоже скажете – на что? Весь город знает, что Алешка балуется контрабандой. А это, пардон, такие хорошие деньги, что можно и самому пить и гулять, не просыхая, и собутыльников к себе табунами водить. А его братец с таможни это дело покрывает. Вы, месье, уже знаете, что его брат служит на таможне? Да, вот такие у нас таможенные чиновники! Ну известно – рука руку моет! И куда только смотрит полицейский пристав?
– Известно куда, в собственный карман. Братья Заплатины его давно прикормили, мало того, что деньгами дают, так еще и товаром, вот он их и не трогает. Иначе, поверьте мне, полиции ничего не стоило бы давно прикрыть эту лавочку с контрабандой... Братья-то, оба два, с этого кормятся, а теперь и Любка-оторва пристроилась.