– Ладно, – рассмеялся Колычев. – Уговорил. У меня все равно нет пока никаких других планов, а ты все так хорошо придумал.
– А ты полагал, я всегда являю собой лишь воплощенное легкомыслие? Нет, я тоже порой могу тряхнуть мозговыми извилинами. Но только учти, Митя, тебе сразу же по приезде в Москву придется самому заняться всеми делами – я ведь обещал Вере, что мы уедем осенью в Ниццу. Я переведу нужную сумму денег в московский банк, дам тебе доверенность на пользование счетом, особняком, на ведение дел от моего имени и рекомендательные письма к моей родне – Урусовым и еще кое к кому. А остальное ты уж, братец, как-нибудь сам. Ладно?
– Конечно. Что там останется? Сущие пустяки, – согласился Колычев.
– Ну вот и славно. Так ты все-таки хочешь ехать завтра? Задержись хоть на недельку! Нет? Ну ладно, Бог с тобой, упрямец. Я распоряжусь, чтобы садовник подготовил к твоему отъезду корзины с фруктами, с виноградом и букет роз из теплицы, парковые розы уже отцветают.
– Феликс, голубчик, зачем губить для меня розы, я ведь не барышня, пусть цветут.
– Ты не барышня, но как знать, с кем сведет тебя судьба в поезде. Дорога всегда чревата неожиданностями. Может статься, сведешь в вагоне приятное знакомство с какой-нибудь красоткой, вот тут южные розы как раз придутся кстати...
– Ваше сиятельство, к вам госпожа Старынкевич с дочерью! – доложил вышедший на террасу лакей.
Лицо Феликса приняло страдальческое выражение.
– Опять, – прошептал он Дмитрию. – Нет, я никогда не избавлюсь от этого кошмара! Пожалуй, я поеду завтра вместе с тобой в Москву, а оттуда уже в Ниццу. Хорошо, Митя? Только Веру с собой возьмем.
– Феликс Феликсович, дорогой друг мой! Мы с Ирэн были просто потрясены, когда узнали о вашей утрате! – затараторила мадам Старынкевич, выходя на террасу. – Какая страшная трагедия! И как много стало для нас теперь понятным... Мы сострадаем вашему горю. Примите самые искренние соболезнования от меня и от Ирочки. Мы рыдали, просто рыдали... Теперь вам, как никогда, нужна помощь друзей, чтобы справиться с горем. Располагайте нами, князь, мы готовы оказать вам любую помощь!
Феликс, раскланявшись с дамами, взглянул на Дмитрия и прошептал одними губами:
– В Москву, в Москву!