– Я сомневаюсь, что Окулист начал нападать на женщин пятьдесят лет назад, – сказал Энди. – В этом случае сейчас ему должно быть семьдесят с лишним. В таком почтенном возрасте никакая виагра не поможет.
– Нет, мы, конечно, не думали, что сумеем отыскать его следы в старых файлах. Тут другое… Помнишь, вчера перед нами выступал психолог? Он сказал кое-что интересное.
– Что же?
– Насчет почерка преступника. Он сказал: у Окулиста хорошо продуманный, вполне устоявшийся индивидуальный почерк, словно он действует гораздо дольше, чем те шесть месяцев, которые прошли со дня первого нападения. Вот мы с Джен и подумали, что Окулист, возможно, копирует какую-то давнюю серию преступлений.
– И черпает информацию непосредственно из наших же старых дел?
– Вовсе не обязательно. Джен проверяла: кое-какие громкие случаи упоминаются в учебниках криминалистики и в книгах о нераскрытых преступлениях. Как ты знаешь, это довольно популярная тема; журналисты обожают писать о тайнах прошлого. Окулист мог найти объект для подражания в одной из таких книг. Я считаю, это возможно, по крайней мере теоретически, – закончил Скотт и снова покраснел.
– Да, пожалуй… – Энди немного подумал. – И теоретически, и практически. Что ж, Скотти, неплохо, неплохо… Вы правильно сделали, что решили заглянуть в старые дела. Об этом никто из нас не подумал. Ну и как, удалось что-нибудь найти?
– Мы не вполне уверены.
– То есть вам попалось что-то любопытное, но вы не знаете, имеет ли это отношение к Окулисту?
– Можно сказать и так. Мы действительно обнаружили нечто странное, хотя, быть может, мы ошибаемся. – С этими словами Скотт открыл свою папку и, достав оттуда пожелтевший листок бумаги, протянул его Энди.
– Мы решили начать с действительно старых дел, с дел, которым больше пятидесяти лет и которых наверняка нет в компьютерах. Эта папка датирована одна тысяча девятьсот тридцать четвертым годом. И среди протоколов, справок и отчетов Джен нашла вот это.
Энди посмотрел на лист бумаги и замер. Ощущение было такое, словно чей-то холодный палец медленно поднялся вдоль его позвоночника. На бумаге – или, вернее, на листе тонкого картона – было нарисовано женское лицо. Широкие скулы, заостренный подбородок, тонкие черты, длинные темные волосы…
– Кто это? Как этот рисунок мог оказаться в старых делах?
– Это молодая учительница, жертва жестокого убийства. Ее изуродованный труп нашли на пустынной аллее на окраине города. Фотографии, сделанные с трупа, не годились для опознания, и полиция воспользовалась услугами художника, который и восстановил ее прижизненный облик. В конце концов удалось установить ее имя и адрес, но и только… Дело осталось нераскрытым.