Я сняла бриллиантовое обручальное кольцо и убрала в шкатулку. Прошло время, когда Лео любил меня. Затем я пошла в ванную комнату, которую Лео построил для французской графини, и вся помылась, в точности, как это делала она. Но меня не стошнило от отвращения, как тошнило ее, потому, что я любила Лео, и буду любить всегда.
Я долго лежала без сна, на случай, вдруг Лео вернется и приласкает меня, но он не пришел. Я вспоминала его слова – «любовью и ненавистью». Затем я подумала, что, может быть, этой ночью зачат ребенок, зачат в гневе – нет, в любви, потому что я любила Лео. Засыпая, я все еще повторяла – «любовью и ненавистью, любовью и ненавистью». Значит, у меня еще оставался шанс.
Однако наутро, когда я встала и узнала от мистера Уоллиса, что Лео уже уехал из дома, моя уверенность исчезла.
– Он уехал в город на весь день, моя леди, но, думаю, ужинать будет дома, как обычно, – после прошлого вечера мне было трудно смотреть мистеру Уоллису в лицо, но тот был вышколенным и совершенным слугой. – Когда его светлость вернется, мне передать, что вы спрашивали о нем?
– Нет-нет, спасибо, не беспокойтесь.
Марта Витерс и Мод Винтерслоу появились вскоре после завтрака, с пытливыми и настороженными лицами.
– Ну, как, моя леди?
– Он грел вашу постель?
– Да – и все.
– И все! Чего же вы еще хотели?
– Мне... мне хотелось бы, чтобы он приласкал меня. Марта переглянулась с Мод.
– Некоторые, никогда не бывают довольны, – она повернулась ко мне. – В Истоне есть женщины, которые замужем по пятьдесят лет, и их ни разу не приласкали – по крайней мере, их мужья! – она ткнула Мод в ребра, и они обе хихикнули.
– Это платье произвело впечатление? – спросила Мод. – Его заметили в Белинге?
– Да, заметили, – ответила я. – Только оно местами слишком обтягивает. Может быть, оно больше подходит для девушек из «Гаити».
– Ну конечно, – кивнула Марта. – В этом и заключался замысел. Нехорошо выглядеть как леди, если хочешь поймать мужчину, правда? Нужно выглядеть чуть откровеннее. Как вы и выглядели, – хмыкнула она. – Нужно быть шустрой как заяц, за которым по пятам несутся гончие. Я вчера вечером сказала Мод – теперь его светлость запрыгает, или он не сын своего отца.
– Вы аккуратно повесили платье? – вмешалась Мод. – Я могу привести его в порядок для вас.
Я почувствовала, что мое лицо запылало, и призналась:
– Боюсь... оно немного порвалось.
– Порвалось! – воскликнула Марта. – Вряд ли оно порвалось само, а, Мод? Его порвали.
– Скорее всего, разорвали прямо на попке.
– Его не попка интересовала, Мод.