Ехала я домой вечером, в метель, лампа не горела, я была счастлива. Генераторов так и не подвезли, и я, содрогаясь, думала о том, чего я избежала. Не меньше месяца я бы охотилась за новым генератором, который мне, оказывается, совсем не нужен. На душе было так легко, так хорошо...
А дома меня ждал пакет с почтовой маркой, в нем – рукопись. Странная рукопись: ни обратного адреса, ни подписи. Начинается так: "Сотрясение мозга, два сломанных ребра, вывих руки, ушибы – это пустяки, которые не сравнить с теми муками, которые..." Зачеркнуто. Затем: "Нет, сразу набело не удастся. Запишу попросту все случившееся, и это послужит черновиком..." Но черновика автор так и не перебелил. В чем дело? Может, его нет в живых и родные, разбирая бумаги покойного, нашли этот конверт и отправили? Надеюсь, впрочем, что автор жив. Но вряд ли здоров... Ознакомившись с рукописью, я решила предложить ее вниманию читателя.
"Замучил повторяющийся сон. Ночь. Еду на своей "Волге", еще целой, не разбитой, с прежними синими сиденьями (кто-то владеет ими сегодня?), поскрипывают щетки, очищая стекло, вдруг из тьмы протягивается рука, срывает щетки, стекло в снегу, я хочу остановиться – педаль тормоза проваливается, хочу подрулить к обочине – руль пропал, машина кренится в сторону, я догадываюсь – исчезло колесо, его отвинтила на ходу та же рука, сейчас меня перевернет, бросит в кювет, просыпаюсь от собственного крика...
В тот день на дворе тоже мело. Был конец декабря, ранние сумерки... Нет. Надо по порядку.
Человека починить можно, автомобиль – нельзя. Выйдя из больницы, я стал таскать "Волгу" на тросе на все станции техобслуживания по очереди, умоляя поставить новый кузов взамен исковерканного. Отказывали наотрез. И вдруг я вспомнил о Саше. Это мой бывший студент выпуска десятилетней давности, занимающий теперь крупный пост. Позвонил Саше. Он, милый человек, сразу по голосу узнал своего бывшего профессора, и через два дня я привел "Волгу" к воротам Энского ремонтного завода...
(Примечание. В рукописи завод назван, но я предпочитаю никого и ничего не называть. Как-никак рукопись анонимная.)
Директор, приятный блондин средних лет, был любезен, обещал кузов заменить – минута счастья! "Через недельку позвоню вам, пригоните машину, а мы уж все подготовим, старый кузов снимем, новый поставим, как вам это?" Я ответил радостной улыбкой. Улыбался и директор. Славный такой блондин, живые серые глаза, левый иногда косит – возьмет вдруг и отъедет в сторону...
Через недельку не позвонили. Через две тоже. Стал звонить сам. Был я на заводе в конце сентября, помню желтую листву лип, заглядывающих в окно, а лишь в середине ноября мне позволили пригнать машину. В переулке у ворот завода теснились автомобили, сновали какие-то люди. Трое подбежали ко мне: "Продай сиденья! Пятьдесят рублей!" Я сказал, что ничего не продаю, – меня не слушали. "Семьдесят пять!", "Сто!" – и тащили из-за пазухи грязные десятки. К счастью, "Волгу" взяли в цех, а вслед неслись разгоряченные голоса: "Двести!"