Майкл целыми днями просиживал в библиотеке, а я часто летала в Нью-Йорк. Но, возвращаясь, домой, я знала, меня всегда ждет счастливый улыбающийся муж.
– Я проторчала три дня в городе, где люди взрываются, стоит только на них взглянуть. Это просто жутко. Как приятно снова вернуться к тебе, – призналась я, ему однажды, целуя в щеку.
– Рад видеть тебя веселой и жизнерадостной, – ответил он, принимая мой чемоданчик.
– А ты не боишься, что меня могут переманить кришнаиты?
– Нет, – мягко ответил он, – боюсь, что тебя могут вообще похитить.
Вечерами мы часто заходили в китайский ресторанчик, расположенный по соседству, счета в котором я оплачивала из сэкономленных командировочных.
Первая финансовая битва разразилась между нами года через два после свадьбы. Виной всему были настенные часы.
– Откуда они свалились? – спросил Майкл, вернувшись из университета, забрасывая книжки на диван. «Эти» – были современной версией настенных дедовских часов – более полуметра высотой, корпус из позолоченного дуба с бронзовым маятником. Я повесила их над диваном, рядом с ковром, купленным на благотворительной распродаже.
– Тебе они не нравятся? – робко спросила я.
– Сколько? – осведомился он.
– А сколько тебе не жалко?
– Сколько ты за них отдала?
Я колебалась – отвечать или нет. Хорошо помню, как мама в первые годы жизни с Полем в ответ на подобные вопросы делала большие глаза и говорила, что нашла «это» в шкафу. Но я решила признаться.
– Сто двадцать долларов.
Но честность моя не была оценена по достоинству.
– На кой они нам сдались? – решительно произнес приговор Майкл. – Сдай их обратно в магазин!
– Нет, не сдам! – ответила я и поняла, что поступаю так вовсе не из упрямства. – Я не собираюсь спрашивать у тебя – как мне тратить мои заработанные деньги, – не могла остановиться я. – Они – мои, и я трачу их, как хочу. Какое право ты вообще имеешь указывать мне, что я должна делать и чего не делать!
Майкл не ответил. Он собрал книги с дивана и, хлопнув дверью, удалился в спальню.
Но часы я сохранила.
Я не знала, в чем была неправа. Говорила Майклу, что люблю его, а теперь заставила усомниться в моих чувствах. Теперь, встречая мужа на кухне, говорила, что люблю его. Если он попадался мне в ванной, повторяла – как я люблю его. Он улыбался, кивая головой, и вновь погружался в свои книги, или газеты, или подолгу торчал у телевизора. Я сообщила ему, какой подарок я жду от него на свое двадцатипятилетие, посчитав, что так ему будет легче осчастливить меня. Мне очень понравился золотой браслет, рекламу которого я увидела в воскресной газете, поэтому я обвела картинку красным карандашом, нарисовав вокруг множество стрелочек, указывающих на предмет моих вожделений. Естественно, мои художества попались на глаза мужу, и он, поняв намек, вырезал фото и положил в ящик письменного стола.