Монтальбано очутился в большой гостиной с видом на море, лучше сказать – прямо над морем, и впечатление, что ты находишься на мостике корабля, усиливалось еще окном во всю стену. Порядок был идеальный. В одном углу стоял обеденный стол и четыре стула, лицом к окну – диван и два кресла, потом старинный буфет, полный рюмок, тарелок, бутылок с винами и ликерами, телевизор с видеомагнитофоном. На низком столике выстроились видеокассеты – порно– и просто фильмы. Из гостиной вели три двери, первая – в сверкающую чистотой кухоньку, где полки ломились от запасов снеди. Холодильник, напротив, был полупустым: несколько бутылок шампанского и водки. В ванной, довольно просторной, стоял запах дезинфицирующих средств. На полочке под зеркалом – электробритва, дезодоранты, флакон одеколона. В спальне, где большое окно тоже выходило на море, – двуспальная кровать со сложенными свежими простынями, два ночных столика, на одном из которых блестел телефон, трехстворчатый платяной шкаф. На стене в головах кровати – рисунок Эмилио Греко: обнаженная в головокружительно чувственной позе[20]. Монтальбано выдвинул ящик столика, на котором стоял телефон, наверняка эту сторону обычно занимал инженер. Три презерватива, шариковая ручка, блокнот нелинованной бумаги. Его заставил вздрогнуть вид пистолета – калибр семь шестьдесят пять, заряжен – в самой глубине ящика. В другом столике не было ничего. За левой дверцей гардероба оказалось два мужских костюма, в ящике наверху – одна рубашка, трое трусов, носовые платки, одна майка. Он разглядел трусы – синьора была права, ярлык пришит сзади с изнанки. В нижнем ящике – пара ботинок и шлепанцы. Средняя часть шкафа была зеркальной, в ней отражалась кровать. Внутри – три полки. В верхнем и среднем отделениях как попало навалены шляпы, итальянские и заграничные порножурналы, вибратор, сменные простыни и наволочки. На нижней полке красовались три женских парика на болванках – темный, светлый и рыжий. Наверно, им находилось применение в эротических забавах инженера. Большая неожиданность, однако, ожидала его за правой створкой: на плечиках висели два женских платья, очень элегантных. Здесь были также две пары джинсов и несколько блузок. В одном из ящиков трусики, которые едва ли что-то прикрывали, лифчиков не имелось. Второй ящик оказался пуст. И пока комиссар нагибался, чтобы получше осмотреть этот ящик, он понял, что именно его поразило: скорее не вид женского платья, а запах, который от него исходил – тот же самый, который он уловил, хотя более смутно, на старом заводе, когда открыл сумку.