– Никакого предлога вам не требуется, – ответила Сидони. – Это мой дом, милорд. И Джулия моя подруга, а не компаньонка.
– Вы намного моложе, дорогая.
– Приближаюсь к тридцати. Как недавно вы сами напомнили мне.
– Очень дурно с моей стороны. Тем более что вам никогда столько не дашь. И долго вы были замужем?
– Десять лет.
Он перетасовывал карты, пристально глядя на нее.
– Жена-ребенок.
– Мне было семнадцать.
– Разве в семнадцать лет вы осознавали, что делаете? Вряд ли.
– Многие девушки выходят замуж в таком возрасте.
– Да, это браки по расчету. Но вы, Сидони? Ваш брак не по расчету, я уверен.
– Почему вы так решили?
– Я считаю, что вы сделали это исключительно по любви.
– За столь короткое знакомство вы успели так хорошо меня узнать, милорд?
– Да. Я ошибаюсь?
С противоположного конца гостиной донесся взрыв смеха. Аласдэр повернулся в кресле, затем поднял что-то из ящика, как бы желая, чтобы Девеллин тоже увидел. Это был старомодный корсет.
– Господи, чем они там занимаются? – пробормотал маркиз. – Не важно. Они плохо влияют друг на друга. А теперь ответ на мой вопрос.
Сидони закусила губу.
– Нет, вы не ошибаетесь. Я сбежала с Пьером… сбежала из школы… я думала, что влюбилась.
– А в действительности?
– Я была… одинока, – нерешительно ответила Сидони. – Хотя да. Я чувствовала все то, о чем пишут в любовных стихах, но теперь они кажутся глупыми.
– Они, правда, глупые? – спросил маркиз.
– Очень глупые.
– Дорогая, вы меня разочаровываете, – прошептал он. – Я надеялся, что в целом поэты были правы и любовь неиспорченной женщины может когда-нибудь исправить даже меня.
– Полагаю, вы меня дразните, милорд. Он склонил голову набок.
– Я? Неуверен.
– Тогда к какому исправлению вы стремитесь? Если вам нужно только прощение светского общества, вы можете отчасти получить его за титул… А за герцогство – почти все.
Девеллин громко засмеялся, и Джулия с Аласдэром повернулись в их сторону. Аласдэр держал пару шелковых гаремных туфель с загнутыми носами. Сидони выбрала этот момент, чтобы ринуться в еще более опасные воды.
– Милорд, я полагаю, у вас есть семья? – небрежно спросила она. – Вы с ней близки?
– На самом деле нет. Мать недовольна моим образом жизни, а с отцом мы вежливо отчуждены.
– Такое часто случается, да?
– Семейная отчужденность? Похоже, вы убедились на собственном опыте?
– Мой отец умер, пока я была в школе. Мать вела свою жизнь. Может, это нельзя считать отчуждением. Но и близостью тоже.
– Простите.
Сидони покачала головой.
– Случается кое-что и похуже. У вас нет других родственников? Братьев или сестер?