— Да. И у всех прочих тоже. Как мне стало известно, неделю назад на квартире майора Фезертона состоялась неофициальная встреча. На ней мистера Дартворта уговорили продемонстрировать пишущего духа. Верно?
Старушка повернулась и дернула Фезертона за рукав:
— Разве я вас не предупреждала, Уильям?… Так и знала. Когда сюда недавно вошел офицер полиции и принялся нас запугивать, с ним был молодой человек. Очередной полицейский, который увел Джозефа. Мы не видели его в лицо, но я знаю, кто это такой. Шпион, подосланный к нам полицией, а мы приняли его как друга.
— Ох, будь я проклят! — вскочил Тед Латимер. — Что за гнусность! Берт Макдоннел, ну да! Мне показалось, что я узнал его в темноте, когда он приходил за бревном, заговорил с ним, а он не ответил… Нет, не может быть, черт возьми! Берт Макдоннел связан с полицией не больше, чем я сам. Чепуха! Фантастика… Слушайте, ведь это не правда?
Я, как мог, уклонился от ответа — посоветовал спросить у Мастерса, чтобы не отвлекаться от темы. Я видел, что Холл идей не позволяет Мэрион говорить, и, не сводя глаз с майора Фезертона, кратко изложил то, что нам было известно. Майор почувствовал себя неловко.
Я оглядел присутствующих:
— Нам сообщили, что Дартворт был явно испуган запиской…
— Да, Бог свидетель! — выпалил Фезертон, стукнув затянутым в перчатку кулаком по ладони. — Жутко. До смерти. Никогда такого не видел.
— Да… — пробормотал Тед. — Да, это наверняка Берт…
— А кто видел, что было написано на бумаге?
Молчание длилось так долго, что мне показалось, будто я не получу ответа. Леди Беннинг сидела с равнодушным видом, но подозрительно поглядывала на Теда, что-то про себя бормотавшего.
— Разумеется, куча дурацкой белиберды, — объявил майор и несколько раз прокашлялся. — Но… э-э-э… по-моему, я могу процитировать первую строчку. Не смотрите на меня такими глазами, Энн! Проклятие, я никогда не одобрял подобной чепухи и скажу вам вдобавок… те самые картины, которые вы мне велели купить… Гм, да. Теперь мне все ясно. Завтра же их сожгу… О чем я говорил? А, первая строчка. Отчетливо помню. «Я знаю, где зарыт труп Элси Фенвик»…
Вновь воцарилось молчание. Майор стоял, хрипло дыша и с каким-то самодовольным вызовом поглаживая усы. Не слышалось ни единого звука, кроме его астматического дыхания. Повторив фразу вслух, я оглядел собравшихся. Либо один из них превосходный актер, либо эта фраза ни для кого не имеет никакого смысла. Приблизительно за три минуты, показавшиеся очень долгими, прозвучали лишь два замечания. Тед Латимер с неудовольствием проворчал: