Он имел в виду не только занятия сексом в буквальном смысле слова. Их отношения с той женщиной были больше похожи на эмоциональную связь. Келли подумала о любви, о влюбленности.
– Я бы не удивилась, если бы узнала об этом, – брезгливо фыркнула она.
– Значит, ревнуешь?
– Ха! Ничего подобного. То было бы бальзамом на твое раненое самолюбие и мужской эгоизм. Да ты просто не можешь смириться с тем, что мне безразлично, с кем ты там флиртуешь или занимаешься любовью, в кого ты влюбляешься. Я всего лишь осудила ее как неспециалиста своего дела.
– Но ведь она провела семинар достаточно профессионально. – шагнул к ней ближе. – А вот ты ведешь себя непрофессионально. Я только думаю: неужели так будет всегда, когда на меня посмотрит любая женщина?
– Вот уж не надейся, – возразила Келли, вспыхнув. – Я еще не сошла с ума.
– Ты просто не имеешь права ревновать, – заявил Джек, прижав Келли к стене обеими руками. – Ты проиграла, а поэтому потеряла все права на меня.
– К сожалению, я не такая бесчувственная, как ты, – парировала она. – Я не умею прыгать в постель к первым встречным, как делаешь это ты, а потом забывать их на следующий же день, выпроводив безо всякого стыда утром из своего дома. Ноя должна с горечью признать, что...
– Во-первых, я вовсе не такое чудовище, каким ты меня рисуешь. Во-вторых, женщина, которая может спокойно сказать мужчине, что хочет переспать с ним как с тенью своего мужа, сама бесстыдна. Поэтому нам еще надо решить, кто из нас больше бесчувствен и бесстыден в своих поступках. В-третьих...
Келли так и не дала ему завершить третий пункт. Ее заинтересовал второй.
– Ах, так вот в чем дело! Так вот почему ты обозлился на меня после вечеринки! Потому что ты думал, что я хочу заниматься любовью не с тобой, а с Уориком?
– Да, знаешь ли, такие высказывания любого мужчину приведут в ярость! В общем, это действует на нервы и общее самочувствие.
– Но ведь это не так. Я не это имела в виду. Я даже не думала о нем. Я слишком много лет приучала себя не думать о нем. И уже забыла его. – Что и говорить, Келли была шокирована и раздосадована на себя. – А мне-то показалось, ты разгневался на мой рассказ о том, как я любила его, несмотря на все его похождения. Я подумала, что ты презираешь меня за мое слабоволие, податливость и всепрощение.
– Ничем подобным ты не отличаешься. И потом, заниматься любовью с тем, кого любишь, – это не податливость и слабоволие, – уже мягче объяснил он. – Если тебе было с ним хорошо, то я рад за тебя, правда, рад. Да, мне нелегко это перенести, и мне больно думать об этом. Но при этом он обращался с тобой как стряпкой, вот что плохо. Думаю, что, кроме постели, он тебя ничем порадовать не мог.