– Вы думаете, баронесса занимается шпионажем?
– Без сомнения, – ответила герцогиня. – Она замешана во всех интригах секретной службы Берлина! – Увидев испуганное лицо Марицы, она продолжала: – Баронесса посеяла такую смуту среди молодых парижских дипломатов, что президент грозил прекратить существование салона Кеттлер. – После короткой паузы она добавила: – Был грандиозный скандал – не помню уже, из-за чего именно – в Испании. Все было замято, и никто уже не вспоминает об этом, но виновницей скандала была баронесса.
– Зачем же тогда?.. – начала Марица и осеклась.
Теперь вся картина происходящего складывалась перед ней, как мозаика. Конечно, визит барона фон Эхардштейна и адмирала фон Сендена к Фридриху имел отношение к королю Эдуарду и лорду Эркли. Они прекрасно знали, что Фридрих знал лорда Эркли и что несколько лет назад лорд Эркли гостил в Вильценштейне. По заданию кайзера они поручили Фридриху раздобыть какую-то информацию, и, потерпев фиаско на званом обеде, Фридрих решил обратиться к помощи жены. Теперь она понимала, почему он так настойчиво выспрашивал у нее, что ей говорил лорд Эркли. Теперь она понимала и то, почему ей было разрешено и завтра поехать с ним на прогулку.
Сначала ей показалось совершенно невероятным, что ее хотят заставить шпионить за кем-то, тем более за англичанином, ведь в ней самой текла английская кровь. Потом ей стало ясно, что немцы считают ее абсолютно лояльной к нации своего мужа и к "высшей стране", за принца которой ей "посчастливилось" выйти замуж. Сначала все это шокировало принцессу, но потом она подумала, что с самого начала надо было догадаться, что после того, как кайзер три года не общался с Фридрихом, он не стал бы искать с ним контакта без какой-нибудь скрытой причины.
Подавленная тем, что она узнала, Марица машинально встала и подошла к окну. Герцогиня наблюдала за ней, затем спокойно произнесла:
– Самое мудрое, Марица, дитя мое, всегда смотреть в лицо фактам, как бы неприятны они ни были.
– А если факты шокируют и вызывают отвращение?
– Эстерхази всегда были мужественными людьми.
– Дело не в мужестве, – ответила Марица, – а в том, что ищешь выхода из положения и чувствуешь свою беспомощность.
– В подобных обстоятельствах, – резонно заметила герцогиня, – я всегда поступала так, как подсказывало сердце.
Воцарилась такая тишина, что Марица могла слышать биение своего сердца. Герцогиня дала ей совет, который в данном случае был единственно правильным.
Она отвернулась от окна и сказала:
– Я должна идти. Фридрих отдыхает, но я могу ему понадобиться, и вы же знаете, ему не нравится, что я бываю у вас.