Люди с других ферм бежали по дороге, и лошади не могли ехать дальше. Теперь Леона с ужасом наблюдала, как двое, которые вынесли из дома всю мебель, поджигают крышу!
Трудно было понять, что здесь происходит. Одна женщина с ребенком на руках прокричала на гэльском языке:
— Thaтоclan air a bhi air amтип! Потом последовали гневные крики.
«Они убивают моих детей!» — перевела Леона и увидела, что кроме двух людей, поджигающих дом, там было еще трое полицейских.
Она вышла из экипажа.
Шум и крики были ужасны, но она видела, что женщины пытаются спасти хотя бы кур, которые были заперты в курятнике и могли быть зажарены заживо.
Как только ферма занялась огнем, какой-то человек бросился в полыхающий дом и выскочил оттуда, неся на руках полуголого, плачущего ребенка.
— Что происходит? Что здесь происходит? — спросила Леона.
Голос ее было почти невозможно различить во всеобщем гаме, но человек, одетый лучше других и явно обладающий авторитетом, вышел вперед и резко сказал:
— Вам лучше ехать дальше, сударыня. Я расчищу дорогу, чтобы лошади могли пройти.
— Что происходит? — спросила Леона.
— Этих людей выселяют, сударыня.
— Выселяют? — воскликнула Леона и тут же добавила: — Вы имеете в виду, что здесь происходит очистка земли?
— Его светлости нужна земля, сударыня.
— Для овец? — спросила Леона.
— А, да, так и есть. А теперь, сударыня, если вы сядете в экипаж, то сможете ехать дальше.
Человек, с которым она разговаривала, отвернулся, и Леона увидела, что кучер держит открытой дверцу экипажа и ждет, когда она займет свое место, чтобы продолжить путь.
— Помогите! Пожалуйста, помогите! — крикнула ей женщина. Мгновение она колебалась, собираясь ответить, но тут полицейский ударил женщину дубинкой, и та упала на землю.
Леона хотела пойти к ней, но стоило ей сделать несколько шагов, как рядом снова оказался человек, с которым она разговаривала.
— Пожалуйста, сударыня, уезжайте же наконец! — бросил он довольно резко. — Вы ей ничем не поможете, а его светлости очень не понравится, если вы станете здесь задерживаться.
Леона хотела вмешаться и запротестовать против такого обращения с женщинами и детьми, но каким-то образом она снова оказалась в экипаже, дверца была захлопнута, и лошади уже во весь опор скакали по расчищенной дороге.
Она выглянула из окна и увидела горящую ферму.
Затем она увидела, что другие люди, которые наблюдали за первым выселением, осознав, что то же может произойти и с ними, стали сами выносить мебель из своих домов.
Леона откинулась на спинку сиденья, она была на грани обморока от ужаса.