Маркиз протащил Леону на крышу и захлопнул за собой дверь.
— Отпусти… меня! — неистово упрашивала его Леона, но потом поняла, что с сумасшедшими так разговаривать бесполезно.
Она посмотрела маркизу в лицо и увидела дикий блеск его глаз, слюну на влажных губах и поняла, что у него приступ буйного помешательства.
— Поставь меня… Эван, — нежно сказала она.
— Леона… моя! — яростно проговорил он. — Моя… жена… я… хочу… тебя!
— Ты делаешь мне больно, — сказала Леона, — так нельзя. Спокойствие в ее голосе, казалось, немножко подействовало на него.
— Красивая… Леона, — сказал он. — Красивая… красивая… Леона.
Но в глазах его было все то же дикое выражение, которое сильно пугало ее.
— Пожалуйста, поставь меня, — умоляла Леона. — Я хочу поправить волосы, чтобы выглядеть еще красивее.
Он был силен и огромен, и она сознавала, что ему ничего не стоит держать ее одной рукой, не позволяя пошевелиться.
В другой руке у него был старинный палаш.
Медленно и неохотно безумец опустил ее на землю.
Сделав над собой нечеловеческое усилие, Леона заставила себя улыбнуться.
— Спасибо, — сказала она. — Ты добрый, Эван.
— Добрый… к Леоне, — медленно выговорил он. — Моя жена… моя!
Она попыталась отступить в сторону, опасаясь, что, если сделает какое-нибудь резкое движение, безумец схватит ее опять.
В этот момент, когда он стоял и смотрел на нее, Леона почувствовала, что в его внимательном взгляде, в его сияющих глазах есть нечто, не поддающееся определению. И тут дверь из башни позади них распахнулась. Там стоял герцог.
— Сейчас же иди сюда, Эван! — скомандовал он. — Ты меня слышишь? Иди сюда!
Маркиз повернул к нему голову, и Леона с облегчением подумала, что герцогу он подчинится!
Эван сделал еще шаг — и резким ударом вогнал палаш в грудь собственного отца!
Герцог даже не вскрикнул, только рот его открылся как-то нелепо, а сила удара заставила откинуться назад. Затем до них донесся звук тела, катящегося вниз по лестнице.
Маркиз засмеялся и снова закрыл дверь.
Леона не могла поверить в реальность произошедшего у нее на глазах.
Ужас при виде палаша, входящего в грудь герцога, кровь на клинке, то, как старик покатился по лестнице, — все это было настолько невероятным!
Не обращая на нее внимания, безумный отцеубийца закрыл дверь.
— Наедине… с… красивой Леоной, — произнес он голосом, полным счастья.
Теперь выражение его глаз пугало ее еще больше. Никогда еще он не смотрел на нее так, как сейчас.
Леона попыталась было мыслить логически, но у нее ничего не вышло.
Она посмотрела на меч, на кровь герцога, стекающую по нему, и почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.