Нужно было подольше побыть в «Хрустальной туфельке». Черт, надо было там просто поселиться. В любом случае, поразвлекся бы немного.
– Развлечься, – произнес он как-то тоскливо, – вот это идея.
Шейн думал о том, чем занимался, когда инсульты, следовавшие один за другим, унесли жизнь одной из самых влиятельных женщин вашингтонского общества. Последние полгода Шейн провел в южной части Тихого океана, занимаясь добычей жемчуга. Платили немного, почти ничего, но местные жители были самыми счастливыми людьми из тех, кого он только встречал в жизни. Еда была простая, но в изобилии, и это казалось раем.
Большая Алекс никогда бы не поняла, что счастье может быть таким всеобъемлющим. Разумеется, кто он такой, чтобы объяснять им: Святой Грааль, за которым они постоянно гонятся, – лишь глупая побрякушка. То, что он не употреблял «Тик-так», не имел пристрастия к антидепрессантам, не посещал личного психиатра, не означало, что он был счастливее других.
Щейн перевел взгляд на телефоны на краю стола. Вспомнил, когда в последний раз был действительно счастлив. На заднем сиденье лимузина. Целая вечность прошла после этого. Ему стало интересно, как там Дарби.
Это действительно было смешно. Он тут сидел... и даже еще не разобрался с личными помощниками. А еще был особняк, прислуга и много другого: машины, яхты, хоккейная команда. Взгляд Шейна задержался на телефоне. Та, с которой он больше всего хотел поговорить, ничем не могла ему помочь. Не знала она, каково нырять за жемчугом, веселить публику на техасском родео, путешествовать на плотах в Патагонии, работать лыжным инструктором в Альпах. Он бы многое отдал за возможность вернуться к одной из своих прежних работ. Но, вспомнив о Дарби на секунду, Шейн уже не мог прекратить думать о ней. Или не хотел.
Он улыбнулся еще шире. К этому моменту она, наверное, уже готова позволить своему папочке оставить сестру без гроша. Интересно, как за ее суровой внешностью могли прятаться нежные чувства? По крайней мере, к сестре.
Завтра она поедет из «Хрустальной туфельки» к своему скандинаву, чтобы потом еще три дня крутиться в высшем обществе Вашингтона. Если бы Шейн хотел, он легко мог бы составить им компанию. А он хотел, даже твердо решил это сделать. Он мечтал снова увидеть ее. С тех пор как она скрылась за дверьми «Хрустальной туфельки», он ничего не слышал о ней. Его пальцы застыли над клавишей интеркома, сообщавшего, что пришло время новой встречи.
Вместо этого Шейн схватил телефон, представляя себе выражение лица Катберта, тщетно к нему взывающего. Сейчас было не до него. Впервые задень искренне улыбнувшись, Шейн выдернул провод интеркома из розетки. Потом снова взял телефон.