Так что, когда Харри спросил:
— Что «может быть»? — Тесса посмотрела на него с таким видом, что его передернуло.
— Может быть, нам пора с этим кончать? Если я не такая, какой ты бы хотел видеть свою жену, зачем себя мучить? Надо развестись. И тогда ты сможешь попросить свою маму, чтобы она нашла ту, которая подойдет под сэнсомовский стандарт. Да Господи, она же с самого начала дала мне понять, что я ему не соответствую.
— Развода я не желаю! — Лицо Харри было искажено гневом. Когда он встал с дивана и направился к Тессе, она едва сдержалась, чтобы не отступить. — В семье Сэнсомов не было разводов, и я не желаю быть в этом первым! Я прошу от тебя только одного — ради разнообразия попробовать думать прежде всего о муже. Оставь ты свои амбиции и стань той, прежней, какой была когда-то. — Голубые глаза потемнели. — И еще я хочу, чтобы ты вынула эту штуковину… Нам давно пора подумать о детях.
Тесса сокрушенно прикрыла глаза. «Господи, Харри! — подумала она в отчаянии. — Неужели ты думаешь, что так меня привяжешь? Ничего у тебя не получится, потому что я не хочу детей от тебя. Больше не хочу. И тебя не хочу». Она вдруг поняла совершенно отчетливо, что Харри Сэнсом перестал быть для нее главным в жизни. Теперь она получала больше удовольствия от работы.
Она смотрела на него — и словно не видела. Красивое лицо, огромное ладное тело и ограниченный ум. Блестящая оболочка, а глубины-то нет. Харри видел только то, что хотел видеть, и принимал то, что хотел принять. Ей никогда не удавалось убедить его в том, что есть вещи поважнее, чем его личная безопасность и благосостояние.
— Тесса! Тесса! Почему ты так на меня смотришь, будто не узнаешь? Это ты переменилась, а не я.
«Конечно, — подумала она, — ему и в голову не может прийти, что я его разлюбила. Но это так. Хотя… вряд ли это было любовью». Да, придется признать — это факт.
Давно уже у нее не начинало сильнее биться сердце, холодок не бежал по спине от его взгляда или прикосновения. Даже оргазмы, до которых он доводил ее каждый раз — он считал бы себя худшим из любовников, будь это не так, — стали запрограммированными и давно потеряли прелесть новизны. Теперь даже его бесконечные измены не могли пробить ее равнодушия.
Она встряхнулась и посмотрела на него внимательным взглядом. Харри не сводил с нее глаз, и это тоже было Тессе знакомо. В глубине души, в той глубине, которая, как считал Харри, скрыта ото всех, он был напуган.
А когда Харри чего-то пугался, он избирал нападение. «Осторожнее», — сказала себе Тесса, и у нее пробежали мурашки по коже. Он никогда раньше не поднимал на нее руку. Замахивался, да, но не бил. Когда это случилось впервые, Тесса, поборов страх, сказала ему: «Если ты ударишь меня, то только однажды, Харри. Я уйду и не вернусь никогда».