Остановив лошадей в густой тени каменных башен, Мерфи откинул дверцу в крыше экипажа и посмотрел вниз, на Джеймса.
— Надо бы, — сказал он, — чтобы кто-то вышел и постучал.
— Я пойду, милорд, — вызвался Робертс, поднимаясь с места. Но из-за длинных конечностей Мак-Юэна, преграждавших выход с его стороны, это оказалось проще сказать, чем сделать.
— Ладно, сиди. — Джеймс шумно выдохнут — Я сам это сделаю.
Он выбрался из катафалка и подошел к массивной, потемневшей от времени двери с металлическими заклепками. Не обнаружив ничего похожего на молоток, Джеймс поднял затянутый в перчатку кулак и приготовился стукнуть, когда дверь неожиданно распахнулась, как будто по его велению.
— Лорд Денем? — спросил высокий, явно женский голос.
Джеймс прищурился. После яркого солнца его глаза не сразу приспособились к сумраку, царившему внутри здания Он видел только коридор, абсолютно темный, не считая пламени одинокой свечи. Затем он различил женщину, державшую свечу, но не мог бы сказать, как она выглядит: старая или молодая, толстая или тонкая, служанка или дама. Для таких подробностей было слишком темно.
— Не хотите ли войти? — поинтересовался голос с кокетливым смешком, подсказавшим Джеймсу, который неплохо разбирался в таких вещах, что его собеседница не только молода, но и привлекательна и привыкла к восхищению поклонников. — Мы вас ждем.
Джеймс откашлялся. Это было совсем не то, чего ожидал он.
— Видите ли, — сказал он. — Я не один…
— Вот как? — Голос определенно стал менее медоточивым. — Вы что же, привезли с собой миссис Честертон?
Джеймс несколько растерялся.
— Нет-нет, — поспешил он заверить женщину. — Это Робертс, мой камердинер, у него есть некоторый хирургический опыт, и мой секундант Клетус Мак-Юэн. Робертс! Мистер Мак-Юэн! — позвал он, и мужчины послушно выбрались из катафалка, который, освободившись от веса Мак-Юэна, приподнялся на рессорах чуть ли не на целый фут.
Женщина со свечой снова рассмеялась, на этот раз с облегчением.
— О, мистер Мак-Юэн, как чудесно! — воскликнула она таким тоном, словно и в самом деле обрадовалась. — Входите же, входите. И вы тоже, мистер Мерфи. Заходите, выпьете горячего чаю. Мора как раз поставила чайник на огонь.
Изумленный, Джеймс последовал за пляшущим огоньком свечи по переплетению темных коридоров, пока вдруг не оказался в огромном зале, залитом яркими солнечными лучами, струившимися сквозь узкие арочные окна, прорубленные высоко над уровнем пола, под самым сводчатым потолком. С потемневших балок свисали потрепанные знамена, украшенные фамильными гербами Маккрея — золотым козлом на зеленом поле. В зале было немного мебели, да и та казалась случайно подобранной, за исключением длинного стола, накрытого, как заметил Джеймс, для ленча, и придвинутого к гигантскому камину настолько близко, насколько это было возможно без риска воспламениться.