— Никогда! — негромко произнес он. — Слышите? Никогда не произносите при мне ничего подобного.
Его не допускающий возражений тон оказался для нее полной неожиданностью.
— Но ведь это так.
— Неправда. Пусть даже вы и не родились в роскоши, пусть не раз предпринимали неверные шаги, поставившие вас вне высшего общества, однако я усвоил одну простую истину: мерило человека не в его общественном положении, а в сознании собственного достоинства. Вы заслужили мое уважение. Можете в этом не сомневаться.
— Право, я даже не знаю, что вам на это ответить, — произнесла она, поежившись от его отповеди.
— И не нужно. Вы привыкли к тому, чтобы принимать самостоятельные решение. Однако сегодня, как мне кажется, вы будете только рады переложить эту ответственность на меня.
— То есть вы готовы взять на себя заботу буквально обо всем? Я правильно поняла?
— Да, миледи.
— Интересно, сколько невест слышат подобные обещания в свою брачную ночь?
— Большинство из них к тому моменту, когда об этом заходит речь, успевают уже расстаться с одеждой.
Либерти почувствовала, что краснеет, и поспешила отвернуться.
Эллиот же кивнул лакею, давая понять, что они готовы войти в парадный зал.
— Вот почему я надеюсь, что вы позволите себе насладиться предстоящим вечером, не терзая себя сомнениями.
Двери распахнулись, и взору предстал богато убранный салон леди Эстерли, полный гостей. Либерти отметила про себя и усыпанных драгоценностями дам, и щегольски разодетых джентльменов высшего света. При свете свечей то тут, то там ярко сверкали бриллианты, слышался шелест атласа, парчи и шелка. А от богато сервированного стола исходили соблазнительные, благоуханные ароматы.
Если бы не рука Дэрвуда на спине, неуклонно направлявшая ее вперед, при виде этой картины Либерти наверняка моментально развернулась бы, чтобы обратиться в бегство.
На них были устремлены взоры около трех десятков гостей. Слева от себя Либерти услышала приглушенный возглас — это вошедших узнала какая-то немолодая матрона и поспешила опуститься на софу. Либерти представляла усмешки на лицах гостей еще до того, как появилась пред ними, ощущала, как все мгновенно застыли на месте. Вокруг них установилась гнетущая тишина. Что ж, возможно, Эллиоту и удалось подавить кривотолки в зародыше, однако ничто не могло ослабить всеобщего внимания к их совместному выходу в свет.
Рука Либерти покоилась на руке Дэрвуда. Она ощутила, как напряглись его мышцы. К счастью, в следующее мгновение раздался повелительный возглас леди Эстерли:
— Прошу вас, господа, расступитесь. Я не вижу моих друзей!