Либерти обнаружила, что ее одежда уже развешана в шкафу, а ее немногочисленные личные вещи лежат на туалетном столике. На кровати расстелено тончайшее одеяние — его, наверное, можно было бы назвать ночной сорочкой, израсходуй портной ткани на пару ярдов больше. Все это показалось Либерти чересчур нескромным. Ее размышления прервал стук в дверь.
— Войдите.
В комнату вошла горничная, одетая, как велел Эллиот всем до единого слугам в доме, в новое, с иголочки платье.
— Добрый вечер, ваша милость. Такое обращение было для Либерти в новинку, и она смутилась.
— Добрый вечер.
— Его милость ожидает вас в библиотеке. Он только что изволил вернуться.
Либерти набрала полную грудь воздуха, не зная, радоваться ей по этому поводу или нет.
— Благодарю вас.
— Со мной пришел лакей. Он проводит вас. Либерти уже шагнула за порог.
— В этом нет необходимости. Я знаю дорогу.
— Но, миледи, его милость предпочитает, чтобы…
Либерти замерла на месте — подобные тонкости этикета оказались для нее тоже в новинку. Прислуга, как правило, не провожает господ по темным коридорам и лестницам.
— Пожалуй, вы правы, — произнесла она. Девушка моментально обрадовалась.
— Как ваше имя?
— Меня звать… Эмили, ваша милость.
— Эмили, — кивнула Либерти. — Эмили, должна признаться, сегодня для меня, как, впрочем, наверное, и для вас, многое представляется странным…
— Странным, ваша милость?
— Именно. Надеюсь, вам известно, кто я такая. На лице девушки отразился испуг.
— Ваша милость, я ни за что на свете не… Либерти не дала ей договорить, махнув рукой.
— Я совсем не уверена, что рада моему новому положению. Последние четыре года я фактически находилась на положении прислуги в доме графа Хаксли. Моя каморка располагалась на четвертом этаже, под самой крышей. Еду мне подавали отдельно, на кухне. Вот почему мне будет нелегко привыкнуть к новой роли, и я буду благодарна, если вы мне поможете.
— Помочь вам, ваша милость?
— Разумеется. Мне известно о привычках прислуги. И я так понимаю, что если его милость сказал вам, что сегодня у нас с ним венчание, то вы все только об этом и говорили. Я права?
— Милорд не любит, когда мы сплетничаем, миледи.
— Легко могу себе представить. — Либерти сдержала улыбку.
— Мы никогда этого не делаем. Его милость не потерпел бы ничего подобного. Нам хорошо платят, и мы довольны жизнью. Уж поверьте, никто не хотел бы быть уволенным за длинный язык.
— Прекрасно понимаю.
— Но должна признаться, он всех ошеломил этим известием. Мы не ожидали, что он женится.
— Тем более на мне?
— Но, ваша милость… — Эмили залилась краской.