Остен примял носком сапога сорную траву.
– Потрясает, с чего могут начаться подобные слухи.
И все же блеск в его глазах вселил в Ханну уверенность в том, что он сам и пустил этот слух. Прости Господи сумасшедшего хозяина Рейвенскара.
Он пожал плечами:
– Дома были в таком ужасном состоянии, что не оставалось ничего другого, как снести их и попытаться построить что-нибудь получше.
– И вы это сделали. Будь у моего отца хоть половина вашей проницательности, он не причинил бы нам столько страданий.
Ханна замолчала.
– Ваш отец? Разве он не был проницательным?
Было безумием рассказывать Остену Данте о своем прошлом, но ей так хотелось излить ему душу.
– Вся его проницательность была направлена на то, какое заключить пари. К сожалению. Ему было все равно, что это – азартная карточная игра или скачки. По-моему, он однажды выиграл тридцать фунтов, потому что угадал, сколько времени понадобится жуку, чтобы проползти через стол в пивной.
Она изо всех сил старалась говорить веселым тоном. Но Остен хорошо понимал ее, и на лице его отразилось сочувствие.
– И что, ваш отец удачно заключал пари?
– По его словам, все было великолепно. Всегда на волосок от того, чтобы вернуть каждый проигранный шиллинг. Когда дела шли плохо, он обещал никогда больше не притрагиваться к картам, но даже в день смерти...
«Не надо, Ханна. – Она словно услышала свой голос – голос десятилетнего испуганного ребенка с разбитым сердцем – Не говори. Никогда никому не говори, что во всем виновата ты. Даже Лиззи больше не будет тебя любить».
– Что же случилось в день его смерти?
Остен взял ее за руку.
– Это было в день рождения моей сестренки. Лиззи увидела куклу, которую ей хотелось. Я скопила немного денег – те шиллинги, что я заработала, пришивая пуговицы жене викария. Их было достаточно, чтобы купить Лиззи куклу. Папа знал, как... я была в нем разочарована. Он собирался в город и выпросил у меня деньги. Я заставила его пообещать, что он не вернется без куклы. Он сказал «Клянусь, что принесу красавицу для Лиззи, иначе пусть Бог поразит меня насмерть».
Остен подвел ее к каменной скамье, но она не помнила, как добралась туда. Она была лишь благодарна за то, что может присесть. Его пальцы гладили ее волосы с такой нежностью.
– В тот вечер я его ненавидела. Проходил час за часом, но он не вернулся. День рождения Лиззи был испорчен. Она выплакалась и заснула к тому времени, как я услышала звук подъехавшей повозки. Отец был мертв. Он все проиграл в кости и выпил при этом больше, чем следовало.
– Господи, Ханна! Мне так жаль, милая. Так жаль.