Карни кивнул. Гости переглянулись и восприняли его признание как приглашение войти. Они пересекли порог, и второй закрыл за собой дверь.
Через несколько минут Карни уже сидел в автомобиле, на котором приехали его гости, и они направлялись к Скотланд-Ярду.
* * *
Макмиллан указал рукой на свободный стул у стола.
— Садитесь, пожалуйста, Карни. Выпить не желаете?
Карни чувствовал напряжение как физическое, так и моральное. Неужели это была первая ступень в каком-то испытании? Он не мог успокоиться. Полицейским не положено пить при исполнении. Может, они хотели его испытать и выяснить, соблюдает ли он устав?
Он заставил себя расслабиться и попытался оценить обстановку. Вся эта секретность кого угодно могла превратить в параноика. Скорее всего, ему предлагали выпить от чистого сердца и без злого умысла. Кроме того, официально он не находился на службе, а немного выпить явно бы не помешало. В конечном счете он кивнул.
— Да, сэр, с удовольствием. Если можно, шотландское виски.
По лицу комиссара пробежала легкая улыбка. Значит, Карни был настоящим мужчиной, а не просто роботом, выполнявшим приказы. Карни заметил улыбку и понял, что его действительно испытывали и он, кажется, выдержал экзамен.
Макмиллан встал, открыл железный ящик шкафа, где хранились архивы, достал оттуда бутылку «Гленфидича» и широкий стакан. Щедро туда плеснул и передал стакан Карни, а потом вернулся на свое место за столом. Некоторое время молча разглядывал Карни.
— Думаю, вы, несомненно, теряетесь в догадках, не можете понять, что происходит, — прервал он наконец молчание.
Карни позволил себе легкую усмешку.
— Да, сэр, можно и так сказать.
Старший лейтенант Фрэнкс взглянул на лежавшее перед ним тощее досье. Какое-то время он перебирал бумаги, а потом обратился к Карни.
— Ваш начальник свидетельствует, что вы хороший служака, Карни, — сказал он. — Вам знакома обстановка на улицах, и вы знаете своего противника.
Карни пожал плечами.
— Я просто выполняю свои обязанности.
Фрэнкс кивнул.
— Но, к сожалению, вам не всегда удается сдержать свои эмоции, — заметил он. Это была констатация факта, не обвинение, но Карни тут же перешел в защиту.
— Я ненавижу наркотики и ненавижу тех, кто их предлагает нашим детям, — с чувством сказал он.
— Как и мы все, — ответил Фрэнкс, — но мы носим форму, что налагает на нас определенные ограничения. Мы обязаны действовать в рамках строгих правил и руководствоваться в наших поступках мерками нашего общества. Вы вышли за все пределы, Карни, и вы знаете это не хуже меня.
Это уже было открытое обвинение, и нужно было как-то оправдываться. Карни слегка склонил голову.