– Вот как… – Ханна не смогла скрыть разочарования. Она планировала специальный ленч с Лиони, Эммой и Питом. Ее подругам до смерти хотелось взглянуть на потрясающего Феликса, да и Эмма уже давно обещала привести Пита.
– В другой раз, – нетерпеливо сказал Феликс.
Когда он повесил трубку, Ханна долго огорченно смотрела на телефон. «Любить актера – все равно что любить женатого, – подумала она. – Ты никогда не можешь себе позволить что-то задумывать наперед».
Анна-Мари провела рукой по цветастому материалу – бледно-голубому с синими и желтыми цветочками, как раз в ее вкусе.
– Прелестно, – заметила она с отсутствующим видом, и Эмма с тревогой посмотрела на нее.
Они находились в отделе тканей уже минут десять, и это было первое слово, сказанное матерью за все время. Обычно поход в магазин за занавесками вызывал у нее приступ вдохновения: она приходила в экстаз при мысли о переделке еще одной комнаты в доме. Пит клялся, что Эммины родители переделывают весь дом сверху донизу каждые два года.
Только на сей раз не Анна-Мари предложила сменить занавески. Это сделал ее муж.
– Ты пойдешь со мной купить ткань на занавески, Эмма? – взмолилась мать.
Эмме и в голову не пришло отказаться. «Еще полдня в субботу псу под хвост!» – раздраженно подумала она: они с Питом собирались в этот день начать покупать рождественские подарки. Сейчас Эмма покорно стояла рядом с матерью и думала, что, если они быстро управятся, она, возможно, успеет забежать в соседний магазин и поискать там что-нибудь для Пита. Какой-нибудь славный свитер или модную рубашку. Конечно, обойдется недешево, но Пит достоин самого лучшего. Он очень много работает последнее время, потому что ему платят за сверхурочные. Эмма не рассказала ему о бестактных замечаниях отца по поводу денег, которые он дал им взаймы, но Пит, по-видимому, сам догадался и старался сделать все возможное, чтобы поскорее расплатиться.
– Где твой отец? – неожиданно спросила мать.
– Что?
– Твой отец. Где он? Я его не вижу.
Эмма непонимающе смотрела на мать. Что она такое говорит?
Глаза Анны-Мари наполнились страхом, она суетливо оглядывалась и часто моргала.
– Папы тут нет, – медленно сказала Эмма, с ужасом наблюдая, как у матери затряслись губы и потекли слезы.
– Он должен быть здесь… Он был здесь, ты мне лжешь! Анна-Мари постепенно повышала голос; и Эмма поняла, что она в панике, быстро взяла мать за руку. Она хотела ее успокоить, напомнить, что отец в этот день работал, но мать вырвала руку, проявив недюжинную силу, и побежала прочь с криком: