Она иногда говорила Пенни:
– Мне следовало оставаться замужем и завести любовника. Вот как надо поступать! Настоящая любовь и романтика плюс надежный тыл. Я же сделала все наоборот.
Теперь же единственными, кто видел настоящую Лиони, были ее трое детей. При них она накладывала лишь два слоя макияжа, немного подмазывала губы и ходила в халате. Господи, как же она по ним скучает!
Чтобы заставить себя не думать о детях, Лиони принялась вспоминать, как ей всегда хотелось побывать в Египте. И ничего, что она всю жизнь боится летать. Во-первых, она не может позволить себе выкинуть деньги, уплаченные за путевку. А во-вторых, когда это Лиони Делани сдавалась? Она достала карандаш для подводки глаз и прочертила такую густую и толстую линию, которая бы сделала честь Клеопатре.
Разве можно начать новую жизнь, если вы сдаетесь перед первым же препятствием – каникулами в одиночку?
Четыре часа спустя Лиони стояла в очереди в аэропорту, прижав к груди путеводитель и мечтая, чтобы воздушное путешествие поскорее осталось позади. Она когда-то видела фильм о людях в горах Перу, которые вынуждены были есть друг друга после авиационной катастрофы, и с той поры ненавидела самолеты.
– Я могу дать тебе немного кетамина на дорогу, – пошутила Анита во время их телефонного разговора, имея в виду очень тяжелый транквилизатор для животных.
– Я бы взяла, – ответила Лиони вполне серьезно.
Она накупила растительных успокаивающих таблеток, приобрела браслет от дурноты и масло для ароматерапии, но тем не менее была напряжена, как породистый кот миссис Рейлли перед стрижкой когтей.
Лиони передвинула тележку вперед вместе с очередью и принялась разглядывать других пассажиров рейса МС634 до Луксора. Вроде бы никто больше не потел от страха. Во всяком случае, этого нельзя было сказать про очень стройную женщину в начале очереди с длинными светло-русыми волосами, которые спадали на большие, как плошки, глаза. Ее кремовый костюм совершенно ей не шел. Она казалась очень худой и несчастной. «Наверное, ей около тридцати, – подумала Лиони, – но держится она как подросток, которого заставили ехать на каникулы с семьей, хотя ей больше бы хотелось остаться дома».
Женщина постарше, наверняка ее мать, стояла рядом и без конца тараторила. На ней было старомодное платье в цветочек, которое мать Лиони, особа с весьма богемными наклонностями, отказалась бы надеть много лет назад, потому что к нему полагались перчатки и шляпа. Тут рядом с ними появился мужчина огромных размеров и начал спорить со служащей аэропорта, причем говорил так громко, что его слышала вся очередь.