Эмма открыла входную дверь, втащила за собой чемодан и глубоко вдохнула запах дома, в котором окна не открывались со дня ее отъезда. Лилия в вазе на столе в холле печально поникла, листики свернулись от недостатка влаги, а на перилах лестницы грудой висела одежда Пита – полный комплект плащей и свитеров.
Не обращая внимания на беспорядок, Эмма направилась в кухню. На столе лежала записка, едва видная среди груды старых газет и журналов, приложений и рекламных брошюр. Эмма поставила сумку, поежившись от августовского холода – после египетской жары Ирландия казалась просто ледяной, – включила чайник. Только тогда она взяла записку.
Не терпится тебя поскорее увидеть, радость моя! Я на матче. Вернусь в семь. И уже подумал об ужине. Ничего не делай.
Твой Пит.
Она усмехнулась. «Подумал об ужине» означало, что он остановится по дороге в пиццерии и купит огромную пиццу и картошку с чесноком.
Эмма принесла свой багаж и чай наверх и принялась распаковывать вещи. Из груды белья и футболок она достала несколько алебастровых фигурок, которые купила в Луксоре. Особенно ей нравилась резная фигурка Бога-сокола. Флора предупреждала, что она рассыплется в пыль, если по ней как следует стукнуть. Настоящие алебастровые статуэтки долговечны, объясняла она, не то, что их уличные собратья. Но Эмме было все равно. Ей хотелось купить дешевые сувениры для коллег в офисе, и такие статуэтки, по три египетских фунта каждая, прекрасно подходили для этой цели. Довольная, она достала остальные и, выстроив все шесть перед собой, принялась решать, кому какую подарить.
Впрочем, на самом деле разборка вещей ее не слишком занимала. Она думала о Пите, ей хотелось поскорее его увидеть и все ему рассказать – о своих новых подругах, о местах, где они побывали. Но тут ее рука коснулась упаковки египетских прокладок с голубком на этикетке, и Эмму снова охватило отчаяние. Нет никакого ребенка! Не будет ребенка, который мог бы положить головку ей на грудь, инстинктивно разыскивая сосок, не будет детского плача, не будет маленького существа, полностью зависящего от нее.
Не в силах сдерживаться, Эмма упала на пол у кровати и зарыдала. Ханна и Лиони пытались ее утешать, но они ничего не понимали! У Лиони были дети, а Ханна, похоже, вовсе не хотела детей. Эмма же жаждала ребенка со страстью, которая убивала ее. Такие переживания не могли пройти бесследно, они, подобно раку, разъедали ей душу. Все так легко заводили детей! Некоторые даже делали аборты – и ничего, очень скоро нормально рожали. А у скольких женщин появлялись нежеланные дети!