Обвив ее прядью свою ладонь, он притянул лицо Рене так близко, что девушка ощутила слабый аромат кожи и запах лошади, исходивший от черного плаща. Когда их лица почти соприкоснулись, Капитан Старлайт остановился. Ему захотелось дотронуться до синяков на ее подбородке и шее, и он почти машинально коснулся пальцем уха и ключицы Рене. Затем его палец прошелся по вороту рубашки и замер на краю выреза, нежно дотронувшись до темной родинки.
Его рука обжигала огнем, она была горячей, как пламя свечи, поднесенной слишком близко, и Рене явственно услышала ответ собственной плоти. Внутри все задрожало, грудь напряглась, приподняв шелк рубашки.
— Я не заметил больше ни одного освещенного окна на этаже, — пробормотал он. — У вас нет служанки?
Рене с трудом перевела дыхание и откашлялась, прежде чем смогла ответить, но слова прозвучали сухо и едва слышно:
— Комната Финна через холл. Домоправительница и остальные слуги — в западном крыле дома.
— Они там все?
Рене посмотрела на его руку, которая находилась в опасной близости от ее груди. Пальцы уже изогнулись, словно он собирался взять ее грудь в ладонь, как в колыбель, но в самый последний момент Старлайт отстранился, и большой палец скользнул от ключицы к вороту, туда, где голубые вены ниже уха повторяли ритмы его возбужденного пульса.
— Нет ли здесь еще кого-нибудь? — уточнил он.
Снова горячая волна окатила ее. Знает ли он об Антуа-не? И что означает его вопрос: опять проверка на честность и искренность?
Прежде чем Рене решила, какой из ее ответов будет более мудрым, Капитан Старлайт наклонился так близко, что от его дыхания загорелось ухо Рене.
— Этот ваш мистер Финн… он чутко спит?
Между двумя быстрыми ударами сердца, между вдохом и выдохом она вспомнила, что сказала ему — никакая цена не бывает чрезмерной ради обретения свободы.
Его пальцы ласкали шею, и Рене стояла потрясенная, она видела его лицо всего в дюйме или двух от собственного лица. Она увидела его глаза, огромные, в обрамлении густых ресниц, и в них блестели точечки света.
— Он слышит меня, когда я кричу, месье.
— Когда вы кричите?
— Я… мне часто снятся кошмары, — прошептала она. — Я вижу во сне, что я снова на улицах Парижа, на Площади Революции, там, куда отвели на казнь моего отца. Я вижу гильотину, такую высокую… до самого неба, я вижу кровь, которая капает с лезвия, и она бежит потоками прямо к ногам зевак, которые собрались поглазеть на убийство…
Прошла, наверное, вечность, прежде чем он виток за витком отпустил ее прядь, накрученную на ладонь. Казалось, Капитан Старлайт делал это нехотя, но когда последний завиток соскользнул с длинных пальцев, он снова отступил на несколько шагов в тень, скрывая лицо от света.