– Что ты делаешь? – спросила она в ужасе.
– Я больше не могу бороться, Грейс.
– Но ты должен.
Он покачал головой.
– Пристегни другую руку, я не могу дотянуться.
– Но, Юлиан…
Он прервал ее коротким горьким смешком.
– Какая ирония. Я должен просить приковать себя, в то время как другие делали это сами едва ли не сразу после моего появления. Сделай это, Грейс. Я не смогу жить дальше, если причиню тебе вред.
Грейс обошла кровать, и Юлиан, притянув к себе, поцеловал ее так страстно, что она готова была умереть от одного поцелуя.
Это был поцелуй, полный страдания… и обещаний.
С трудом оторвавшись от ее губ, Юлиан повторил:
– Сделай это.
Грейс пристегнула второй серебряный наручник к перекладине кровати. Только теперь она поняла, сколь напряженной была для него вся последняя неделя.
– Я могу что-нибудь сделать для тебя?
– Нет.
Вздохнув, Грейс подошла к комоду и начала раздеваться, но, когда она расстегнула пуговицы на блузке, Юлиан остановил ее:
– Прошу, не делай этого здесь… – Он в изнеможении откинул голову на подушки.
– Прости. – Грейс прошла в ванную, чтобы переодеться и сделать холодный компресс для Юлиана, а потом вернулась в комнату и смочила его горячечный лоб.
– Ты весь горишь.
– Знаю. У меня такое чувство, будто я лежу на углях. Может, расскажешь мне, как провела день?
Грейс почувствовала, что любовь переполняет ее.
Каждый день Юлиан задавал ей этот вопрос, каждый день она с нетерпением ждала этого момента.
Что она будет делать, когда он уйдет?
Отбросив грустные мысли, Грейс с усердием принялась ухаживать за Юлианом.
– Мне нечего рассказывать, – прошептала она, не желая вываливать на Юлиана все, что узнала от его матери. Ему достаточно досталось в жизни, и она не хотела причинять бедняге лишние страдания.
– Ты проголодался?
– Нет.
– Тогда мы займемся кое-чем другим. – Грейс села рядом с ним и всю ночь читала ему, меняя холодное полотенце на лбу.
Чувствуя близость Грейс, ее запах, Юлиан так и не смог заснуть. Она вторгалась в его сознание, и он ничего не мог с этим поделать; каждый нерв его тела взывал к ней. Не желая сдаваться, он скрежетал зубами и боролся как мог с тьмой, наваливающейся на него.
Если тьма поглотит его, он не сможет вернуться больше в прежнее состояние и очнется лишь в книге.
– Я не хочу потерять ее, – шептал он, и эта мысль жестоко терзала его сердце.
Часы в прихожей пробили три ночи. Грейс уснула совсем недавно, ее дыхание ласкало кожу Юлиана. Рядом с ней ему было тепло, спокойно, и он позволил себе помечтать о том, как будет проводить с ней ночи и дни, как они будут смеяться и радоваться каждому мигу близости. Тогда он сможет любить ее так, как она того заслуживает. Но больше всего Юлиан мечтал о детях, о счастливых сероглазых карапузах с лукавыми улыбками.