«Я действительно в большой беде», — подумала Люси. И наверное, часть фразы произнесла вслух, потому что Генри Лэмб открыл глаза и снова посмотрел на нее. И увидел гораздо больше, чем ей бы хотелось.
— Надеюсь, когда вы придете в себя, — сказал он, — то объясните мне, почему вы здесь со мной. — У него был приятный голос. — Кстати, кто вы, жертва или соучастник?
— Если быть совсем честной с вами…
Она запнулась, чтобы проглотить новый комок, и он переспросил:
— Совсем честной? Вот это новость. Попытайтесь. Я уверен, вам в конце концов удастся связно выразить свою мысль.
— Соучастник.
— Так-так. — Генри Лэмб оглядел комнату, маленькое окошко и устрашающую железную дверь. — Полагаю, она заперта, — произнес он, указывая на дверь.
Люси кивнула, наблюдая, как он полез в карман пальто, посмотрел на часы и вынул маленький блокнот.
— Ясно, что это не ограбление.
Он положил блокнот в пальто, которое бросил на кровать, и приблизился к Люси, внимательно глядя ей в лицо. — Так что мы имеем? Я здесь по чьему-то приказу. Сейчас угадаю. Вымогательство?
— О нет!
— Акт возмездия? Долги? Останови меня, дорогая, если будет теплее. Ревнивый муж? Господи! Неужели отец?
Мотая головой и прижимая ладонь к занывшему животу, Люси слышала, что снаружи за дверью члены общества, как и следовало ожидать, созвали экстренное совещание.
— Знаешь что, моя дорогая, — сказал Генри Лэмб. — Ты действительно оказалась не на той стороне. — Он с яростью стукнул кулаком по двери. «Если бы Элф припал сейчас ухом к замку, он бы наверняка оглох». Его терпение лопнуло, и лицо стало сердитым. — Твои идиоты готовы к переговорам?
Люси услышала, как Рупа сказала:
— Он действительно пришел в себя.
— Во всяком случае, — заметил Джордж, — по его произношению ясно, что он джентльмен. Возможно, нам удастся выпутаться из этой истории без потерь. — И потом сказал более четко, очевидно, для Генри Лэмба: — Сэр, Мы были бы вам крайне признательны, если бы вы соблаговолили сообщить нам, с кем мы имеем честь разговаривать.
— Вы хотите сказать, что, едва не проломив мне голову, притащили сюда, заперли и даже не знаете, кто я?
— Сэр, мои товарищи и я в данном случае проявили непростительную оплошность, какую только можно представить. — Джордж со всей вежливостью обращался к запертой двери. — Позвольте вас заверить, что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы возместить доставленное вам неудобство. Я полагаю, что говорю с…
Терпение, очевидно, тоже имеет предел.
— Открой дверь, придурок, — оборвал его Лэмб. — С каждой минутой эти неудобства все больше действуют мне на нервы.