Ее любовь к Грифу позволила ей сохранить здравомыслие в дальнейшем. Она никогда не любила Стивена, не любила с самого начала, и поэтому ей надо было за что-то уцепиться, когда под его внешней благообразной оболочкой обнаружилось настоящее безумие.
Все началось с ребенка, маленького мальчика, который потихоньку вошел в спальню в тот вечер и встал, робко глядя на нее. Она удивленно повернулась к нему, но мальчик молчал, и Тесс потребовалось некоторое время, чтобы обрести голос, прежде чем она, слегка улыбнувшись, сказала:
– Привет. Ты кто?
Он приложил палец к губам и ничего не ответил. Тогда Тесс озадаченно посмотрела на его белое просторное одеяние, а потом заглянула в большие серые глаза.
– Ты потерялся?
Мальчик колебался какое-то мгновение, затем покачал головой.
– Как тебя зовут? – спросила Тесс.
– Сэмми, мэм.
Его слова сопровождались боязливым морганием, словно ребенок ожидал наказания за то, что осмелился заговорить. Тесс снова улыбнулась, ободряя его, но ответной улыбки не последовало.
– Где твоя мама, Сэмми? Наверное, в этот поздний час она ждет тебя, чтобы уложить в постель.
Тесс решила, что, должно быть, мальчик является ребенком какой-нибудь служанки и, убежав от матери, он отважился на небольшое ночное приключение. Прибыв в Ашленд днем, она еще не успела познакомиться со слугами.
Тесс протянула руку к шнуру звонка, чтобы вызвать служанку, и это движение заставило мальчика сдвинуться с места. При этом один рукав его рубашки немного задрался кверху, обнажив глубокую красную полосу на запястье.
Тесс нахмурилась; она сразу догадалась, что у малыша сильное воспаление кожи.
– Сэмми, – мягко сказала она, стараясь не испугать ребенка, – ты, кажется, повредил руку.
Он настороженно смотрел на нее.
– Подойди сюда.
Мальчик осторожно двинулся в ее сторону. Когда он приблизился, Тесс взяла его руку и почувствовала, как он весь напрягся от этого прикосновения.
– Я не причиню тебе вреда, – пообещала она. – Позволь мне только осмотреть твою рану. О Боже, Сэмми, как ты ухитрился так покалечить себя?
Малыш склонил светловолосую голову и посмотрел на свое запястье так, будто был озадачен не меньше, чем она. Казалось, он хотел что-то сказать, но в следующее мгновение его глаза расширились и он испуганно уставился в зеркало позади нее.
Тесс невольно проследила за его взглядом и, с трудом подавив крик, застыла, словно статуя.
Позади нее в зеркале виднелось отражение мужчины. Пока ее пальцы сжимали руку Сэмми, она не отрываясь смотрела на привидение в черном. Один лишь белый капюшон выделялся в полумраке, напоминая череп. На мгновение Тесс охватил ужас: она не могла ни шевелиться, ни думать, лишь протянула руку к шнуру звонка и начала исступленно дергать его; нона ее вызовы так никто и не откликался, хотя снизу доносился жуткий трезвон.