Кожу вдруг обдало жаром, как будто она стояла возле огня. Густые ресницы Уэстклифа опустились, полуприкрыв темные, как ночь, глаза. Он вдруг заметил, что девушка покраснела.
— Мисс Боумен, — тихо сказал он, — несмотря на случившееся сегодня днем, хочу заверить, что вам нечего меня бояться. Если вы не возражаете, я бы хотел обсудить это с вами в каком-нибудь тихом месте, где нас никто не потревожит.
— Конечно, — спокойно ответила Лилиан. На самом деле ей было немного не по себе. Встретиться с ним наедине — это походило на свидание влюбленных. Пожалуй, это вовсе не свидание. Но ей почему-то никак не удавалось унять нервную дрожь, щекотавшую ее вдоль позвоночника. — Где же мы встретимся?
— В маленькой столовой, примыкающей к оранжерее.
— Хорошо, я знаю, где это.
— Мы могли бы встретиться через пять минут?
— Ладно — Лилиан нарочито беззаботно улыбнулась, как будто договариваться о тайном свидании было для нее привычным делом. — Я пойду первая.
Уходя, она почувствовала его взгляд между лопаток. Уэст-клиф не сводил с нее глаз до тех пор, пока она не скрылась из виду.
Лилиан вошла в оранжерею. Ее окатило волной аромата свежих апельсинов. В мягком теплом воздухе также висели благоухания лимона, лавра и мирта. Вымощенный плиткой пол был испещрен сетью металлических трубок, через которые подавалось тепло. Помещение оранжереи имело треугольную форму. Сквозь стеклянную крышу и окна ночью светили звезды, освещая загадочным лунным светом тропические растения.
Оранжерея тонула в полумраке Лилиан услышала шаги и резко обернулась. Должно быть, она выдала свое волнение, потому что Уэстклиф тихо заговорил с ней, стараясь придать голосу убедительность.
— Это всего-навсего я. Если вы все же решите, что предпочли бы другое место…
— Нет, — перебила Лилиан. Ее позабавило, что один из могущественнейших пэров Англии говорит о себе: «всего-навсего я». — Мне нравится оранжерея. Это мое любимое место в поместье.
— Мое тоже — Он медленно подошел к ней. — Например, здесь можно укрыться от всех.
— Вам редко удается побыть одному, не правда ли? В поместье Стоуни-Кросс-Парк всегда полно гостей.
— Я могу выкроить часок, чтобы отдохнуть в одиночестве.
— И что вы делаете, когда один?
Ей вдруг показалось, что все происходит во сне она разговаривает с Уэстклифом в оранжерее, смотрит, как соломенно-желтые лучи фонарей играют на его лице, подчеркивая резкость черт, несущих в то же время отпечаток утонченности.
— Я читаю, — сказал он серьезно, — гуляю, иногда плаваю в реке.
Она вдруг представила его голым, и ее щеки вспыхнули. Как хорошо, что в оранжерее темно! Уэстклиф заметил, что она примолкла, но истолковал ее молчание по-своему.