– Мне хоть бы сколько заплатили! – перебила его Люба. – Я сейчас на любую работу согласна. Может, у вас за это еще общежитие дают? Раз говорите, что с натурщицами дефицит…
– Нет, общежитие не дают. У нас и своих студентов расселить проблема.
– Все равно – мне такая непыльная работенка подходит. А вы меня туда сможете устроить?
Только вчера вечером Люба размышляла о том, где найти такую работу, чтобы не слишком надрываться, но хоть какие-то деньги получать. А тут как раз подворачивался такой случай. Разделась – и стой себе спокойно, думай, сколько хочешь, о жизни и любви.
– Проще простого, – пожал плечами Павлуша. – А все-таки, какая у тебя основная специальность?
Люба опустила глаза и зачем-то многозначительно вздохнула.
Но почему, собственно, она должна говорить Павлуше правду? Разве ему интересно будет слушать о том, как она училась в кулинарном училище? Может, рассказать ему еще о заводской столовке в Петровске, где она начинала работать поваром? Кошмар, ад наяву…
Он снова кивнет равнодушно и с тоской посмотрит в окно.
– Последние полгода я была содержанкой, – помолчав, ответила Люба.
– Это что же, работа такая? – удивился Павлуша.
Нет, все-таки он явно принадлежал к другому поколению или на самом деле был наивным дурачком.
– А почему нет? Между прочим, не из легких. Не так-то просто богатому мужику угодить.
– Надо же – содержанка… Звучит почти как служанка, – покачал головой художник.
– Ничего подобного! – возмутилась Люба. – Денис меня любил, баловал, всегда самую дорогую косметику покупал и вообще… Он говорил, что я для него – все равно что ребенок. Вот так.
– Старый, наверное?
– Ну да… Сами вы – старый! Всего на семь лет меня старше. А знаете, как мой Денис стильно одевается? Он бы в таких грязных ботинках под расстрелом на улицу не вышел.
Художник спрятал под стул свои ноги и смущенно улыбнулся.
– А теперь что же? – спросил он.
– Да так… сложная история. Нам все вокруг дико завидовали. Слишком хорошо долго не бывает. Всемирный закон подлости.
– Неужели выгнал? – ахнул Павлуша.
Люба помотала головой, отвернулась к окну и изо всех сил сощурила глаза, пытаясь сосчитать дождевые капли на стекле. Если вовремя отвлечь внимание или сильно сощуриться, можно суметь не расплакаться. Раз – капля, два – капля, три…
Дождь ведь тоже похож на слезы – из чьих-то огромных невидимых глаз. Лучше бы сейчас светило солнце или хотя бы не капало с неба.
– А я сразу догадался, что тебе идти некуда, – помолчав, вдруг спокойно сказал Павлуша.
– Что, на бомжиху похожа? – огрызнулась Люба. Знал бы, какое он сам произвел на нее впечатление своими дырками на локтях!