– Предложение? – Клеменси вытаращила на подругу глаза. – Она выходит за Джима Уайлда?
– Возможно, Беатрис хочет доказать всем, что она может менять мужчин, как перчатки, – предположила Кэрри. – Ведь все полагали, что она наверняка выйдет за Ленарда. Они казались идеальной парой, правда же?
– Правда, – как-то отстранение подтвердила Клеменси.
– Конечно, немаловажен и тот факт, что Джим из чрезвычайно богатой семьи, – заметила Кэрри. – Уайлды владеют огромной недвижимостью в Сан-Франциско. Беатрис говорила, что после свадьбы они поселятся во Фриско… А Ленард, насколько я могу судить, сейчас ни с кем не встречается.
– Уверена, что его одиночество будет недолгим. – Клеменси отпила из чашки глоток кофе и, заметив в глазах подруги озорные огоньки, проворчала: – Не смотри на меня так, Кэрри. Он меня больше не интересует.
Клеменси лгала не столько подруге, сколько самой себе. Она пыталась настроить себя против Ленарда, ибо прекрасно знала: этот мужчина интересовал ее сейчас гораздо больше, чем в прошлом. Вдруг ее осенило: а не послужил ли толчком для предложения Ленарда тот факт, что его бросила Беатрис? Возможно, он рассчитывал, что на всех мероприятиях во время выборов мэра его будет сопровождать ненаглядная Беатрис, а теперь, когда они расстались, Ленард решил – дабы сохранить свой престиж и не проиграть кампанию – срочно заключить брачную сделку с ней, Клеменси.
– Во всяком случае, как только у меня купят дом и виноградник, я тут же уеду. Так что, Кэрри, мне безразлично, встречается с кем-то Ленард или не встречается.
Говоря это, Клеменси приложила максимум усилий, чтобы не показаться чем-то обеспокоенной или взволнованной.
– Неужели ты всерьез решила уехать отсюда? – с грустью в голосе спросила Кэрри. – Ведь ты могла бы и здесь найти работу – у тебя за плечами колледж. Перспектив, конечно, меньше, чем у выпускника университета, но все же, все же…
– Я хочу начать все с нуля, – объяснила Клеменси. – Мне претит видеть, как в моем винограднике начнут хозяйничать чужие люди… Это будет как нож в сердце.
– Мне очень не хочется, чтобы ты уезжала, Клеменси, – жалобно сказала Кэрри. – Особенно сейчас…
– Поверь, я и сама не хочу расставаться с родным кровом… Но почему ты говоришь «особенно сейчас»?
– Потому что я бы хотела, чтобы ты стала крестной нашего малыша.
– Кэрри! Не может быть, чтобы ты…
– Да, – Кэрри сияла от счастья, – я беременна! Уже четыре недели.
Клеменси вскочила и, подбежав к подруге, едва не задушила ее в объятиях.
– Судя по всему, наконец-то у нас получилось, – сказала Кэрри, и в ее глазах неожиданно заблестели слезы.