Он освободился из ее объятий, с довольной ухмылкой на лице. Да, вот уж действительно классная баба.
– Да и я на тебя не жалуюсь, – ответил он и решил про себя, что сделает ей подарок – может быть, купит что-нибудь из драгоценностей.
Она улыбнулась. Очаровательные жемчужные зубы, зачесанные назад волосы. По утрам она выглядела на миллион долларов.
Джино провел пальцем вдоль выреза ее бежевого кружевного пеньюара.
– Тебе уже говорили, что у тебя классные сиськи?
– Джино!
– Что такое? Выходит, не говорили?
– Не совсем в таких выражениях.
Он похотливо хохотнул.
– Ты такая чертовская леди. Вот что мне в тебе нравится.
– А-а... Так вот что тебе во мне нравится, – пробормотала она насмешливо.
– Да. И еще такие классные сиськи!
Он запустил руку в декольте. Сьюзан невольно подалась назад, но не стала уклоняться.
Он поласкал пальцами сосок ее груди, затем взял ее руку и положил себе на пенис. Она решительно отодвинулась.
– Пора завтракать, – объявила она с милой улыбкой.
Джино послушно смирил свое возбуждение.
– Эй! – притворился он возмущенным. – Когда мне в последний раз указывали, когда завтракать, это делала сестра ростом под два метра и с волосами на подбородке.
– Ешь, ешь.
Он усмехнулся.
– Я бы лучше тебя съел.
– Джино! Иногда я не могу понять, сколько тебе лет – семьдесят или семнадцать.
– И прекрасно, дорогая. Люблю загадывать вашей сестре такие загадки.
Побегав по дорожке минут двадцать, Лаки быстренько искупалась в олимпийских размеров бассейне. Ей удалось двадцать пять раз переплыть его из конца в конец, и она осталась довольна собой, учитывая, что давно не плавала. На обратном пути Лаки задержалась у кабинета Матта, но его на месте не оказалось.
Она уселась на его место и позвонила Джино. Его тоже не было.На какое-то мгновение ее лицо омрачилось. Две ночи подряд со вдовой Мартино? Две ночи серьезного траханья – это не совсем полезно для семидесятидвухлетнего мужчины с нездоровым сердцем.
Лаки нахмурилась. Не так уж и хорошо все сегодня складывалось. У нее накапливались вопросы, а он где-то любовью занимался.
– Пусть он позвонит мне, как только вернется, – сказала она оператору. – Да, и передайте, что это срочно.
Когда Джино наконец оделся и собрался покинуть уютный дом, который снимала Сьюзан в Лас-Вегасе, уже минуло двенадцать часов. Сьюзан в накрахмаленном белоснежном платье для тенниса сидела под зонтиком во внутреннем дворике и потягивала холодный мятный чай со льдом.
– Хочешь? – спросила она.
Он по-прежнему был шутливо настроен.
– Что ты имеешь в виду?
– Чай, дорогой. Даже у супермена сегодня больше ничего бы не получилось.