Я слабо кивнула, скорее чтобы подтвердить, что слышу.
– Ножа нет, – рассуждал Выдра деловито. – Не дают, «нельжя» говорят. Боятся.
Он обошёл камень, за которым я стояла, подобрал около него несколько небольших окатышей. Сухими, точными ударами расколол один, осмотрел скол, покачал головой и выкинул половинки. Сколол кусочек второго камня. Этот ему понравился больше. Несколькими движениями гном превратил окатыш в грубое каменное рубило, с достаточно острыми гранями.
И получившимся орудием начал снимать с медведя шкуру.
– Держи край, – попросил он меня, и я послушно тянула на себя ещё теплую кожу, которую гном отделял от тугих темно-красных мышц.
Постепенно мы раздели зверя до мяса.
И тут Лишай подоспел, с подкреплением. Услышал, видимо, рев медведя и наши крики, решил подождать. Убедился, что всё стихло, и ещё подождал, чтобы медведь наверняка ушёл. Только тогда пошёл выяснять, что случилось.
При виде освежёванной туши Лишай оживился.
– Сам? Ну, молодец! Крепкие вы гномы, хоть и маломерные, – бросил он небрежно и прицелился жадным глазом на шкуру.
Гном стоял над ней молча, но спокойного взгляда от надзирателя не отводил. Лишь перехватил поудобнее рубило.
Лишай словно об невидимую стену лбом треснулся. Растерялся.
Я сделал крохотный полушажок вправо, чтобы удобнее было дотянуться до выдриного кайла, если что… Лишай – не медведь, здесь страха нет. А шкурой ему владеть только через наши трупы, падальщику раскормленному.
Остальные заключённые, ничего пока не заметив, хором ахали, глядя на медведя.
Лишай мучительно соображал, серьёзно ли всё происходящее.
Вид гнома говорил, что да, всё всерьёз.
По более древним, чем тюремные, законам. Кто добыл – тот и владеет. И без боя не отдаст.
Я придвинулась ещё ближе к кайлу. Теперь точно достану. Если Выдра им медведя уложил, то и я надзирателя смогу.
– Ну, молодец! – громыхнул, наконец, разобравшийся в обстановке Лишай. – Будешь теперь в своей берлоге пятки об его шубу греть. Хитрый вы народ, гномы, ух и хитрый же!.. А ну, бабы, берите этого оглоеда, тащите к бараку. Мясо у него сейчас, весной, конечно, плохое, псиной воняет. Но если потушить подольше, да с травками, да с брусникой мочёной… Под это дело и браги выделить не жалко – такого зверя победили! Эх, Муха-покойница его бы сготовила, – пальчики оближешь!
Поднялся радостный гомон, в предвкушении браги заблестели глаза, медведя уложили на две крепких лесины и с криками понесли в барак. Лишай деятельно и шумно командовал, полностью занятый этим важным делом.
Гном аккуратно скатал сырую шкуру в удобный для переноски тючок.