– Встретимся, – сказал Пригоршня.
– Ну, я тоже на это надеюсь. Но на всякий случай говорю: не жди там, дальше сразу едь, к ЧАЭС. Я… даже если отстану, другим, может, каким путем пойду. Не жди, короче. А если «Малыш» подорвут все же – хватай ящик, я его в рюкзак положил, видел? И бинты там остались со второй душой, заранее замотал ее. Лучше тебе ее не надевать, но… Ты это сам должен решить. Душа, костюм, рюкзак за спину, оружие в руки – и бегом.
– Ладно.
– Встретимся либо за городом, либо возле этой башни, охладителя. Так?
– Так.
– Хорошо. Тогда, ну… С нами Зона, напарник.
– С нами Зона, – согласился Никита и ткнул Андрея кулаком в плечо. – Давай, топай.
Химик захлопнул дверцу, спрыгнул с подножки. Никита посмотрел в щель: напарник пригнувшись бежал вперед. Рассвет толком не начался, но Пригоршня четко видел его фигуру. Вот она нырнула в сторону, за деревья, возникла вновь, уже на краю города, – и пропала окончательно, скрывшись между домами. Никита глянул на вмонтированные в панель часы. Его вновь знобило, дрожали руки, в ушах тихо и неприятно гудело. Он похлопал по прикладу лежащего рядом автомата, откинувшись на сиденье, закрыл глаза и стал ждать.
Химик быстро продвигался вперед. В предутренней мгле бледно-желтые стены домов казались серыми. По большей части на пути попадались постройки в два или три этажа, но были и пятиэтажки, облицованные потрескавшейся плиткой. Вдоль асфальтовых улиц тянулись газоны с пожухлой травой, росли тополя.
Он остановился на перекрестке, где улицу, по которой вскоре предстояло проехать «Малышу», пересекала другая, поменьше. Туда лучше не поворачивать: мины. Кажется, обе группировки решили, что город является ключевым местом, которое обязательно надо взять под контроль. Это было вполне логично, учитывая близость ЧАЭС и то, что с этой стороны через Лиманск вел единственный путь к станции. Когда в Зоне немного успокоится после сверхвыброса – настолько, насколько в Зоне вообще могло быть спокойно, – многие сталкеры попытаются достигнуть ее центра по этому пути. Контроль над подобной точкой очень важен.
Скрипнув наколенниками защитного костюма, Андрей присел за фонарным столбом, перебежал к дереву, оттуда – через перекресток к выкрашенным синей краской почтовым ящикам на коротком железном столбике. Впереди стоял ржавый грузовик, с борта свисало неподвижное тело. Пока что все шло нормально. Городок небольшой, до центральной площади оставалась пара кварталов… И тут на балконе слева Химик заметил человека, одетого во все черное.
На той стороне двухэтажный дом изгибался буквой «г», углом его являлась трехэтажная башенка под наклонной железной крышей. Балкон с навесом находился на втором этаже; монолитовец стоял на коленях, сложив ладони. «Да он же молится!» – удивился Андрей. Конечно, они – секта безумцев, подчиняющихся хозяевам Зоны, выполняющих их ментальные команды, цепные псы Осознания… Но Химик никогда не думал, что сектанты еще и религиозны в более привычном смысле. Выглядел солдат очень по-христиански, когда стоял вот так, на коленях, склонив голову. Кому направлена молитва? Монолиту? Ноосфере? Какие слова шепчет этот человек, с какими просьбами обращается к своему темному богу?