В боковом окне киоска Химик увидел неподвижный профиль, а потом сообразил, что темная башенка позади профиля на самом деле – второй долговец. Если бы не артефакт, улучшивший зрение, – пробежал бы мимо, ничего не заметив, а вот они бы уже через пару секунд наверняка обнаружили его. В киоске располагался небольшой наблюдательный пункт, из окошка в сторону проезжей части торчал ствол гранатомета.
Винтовка была на спине; Химик медленно присел; упершись в асфальт ладонями, стал продвигаться вдоль витрины. Сейчас такие сдержанные бесшумные движения давались ему с трудом – хотелось нестись вперед, сметать дома на пути, проламывать кузова машин, хватать их и забрасывать на крыши…
Изнутри не доносилось ни звука. Он крался вдоль стен и вскоре должен был очутиться позади киоска, там, где виднелась дверь, наверняка запертая изнутри. Если бы не торчащий из окна широкий ствол, можно было бы незаметно для этих двоих пробраться дальше, к площади. Но гранатомет… нет, их нельзя оставлять в живых, слишком опасно для «Малыша».
И все же, несмотря на агрессию, свирепость, которыми артефакт напитал сознание, Андрею не хотелось убивать этих двоих. В конце концов, члены Долга – такие же сталкеры, это не монолитовцы, лишенные большей части того, что делает человека человеком.
Хотя и долговцы… Он вспомнил один лагерь свободных сталкеров, где побывали бойцы группировки – кажется, той операцией как раз руководил Полковник. Химик с Пригоршней попали туда случайно через несколько часов после нападения. Некоторые дома еще догорали, на покосившихся фонарных столбах были развешаны трупы, а возле взорванной землянки они нашли тело Кривого, командира лагеря, – долговцы для чего-то срезали кожу с его скул и лба…
Один из бойцов в киоске повернул голову.
Прижатый повязкой к груди артефакт послал внутрь тела поток огня, и Андрей вскочил, накрытый приступом слепой первобытной ярости: враги заметили, убить их, растерзать, разорвать на части, быстрее! Нож уже был в руке, он прыгнул, услышав возглас в киоске, поджал ноги, коснулся подошвами нижнего края окна, на миг замер там, присев, как снорк на ветке дерева, и нырнул внутрь, выставив клинок. Несколько мгновений безумия: он вертелся в узком помещении, вокруг что-то лязгало, ломалось, рвалось, раздался приглушенный крик – ладонь зажала рот человека, в то время как нож чиркал по горлу, а второй, оставшийся за спиной, в это время валился на грязный пол, из колотой раны на груди текла кровь.
Потом все кончилось. Два тела лежали у ног, одно еще подергивалось. Затопивший сознание гнев стекал, будто вода в канализационные люки после сильного ливня, пузырясь и пенясь. Пошатнувшись, Андрей схватился за край окна. Вытер клинок о штаны, сунул в ножны, отвел руку назад и коснулся винтовки за спиной. Все нормально, он ею ни обо что не ударил – снайперским оружием лучше лишний раз не цепляться за всякие углы и оконные рамы.