Меченый помолчал.
– Прости, Червячок, – проговорил он наконец. – Я не знал, как ты отреагируешь. И подумай сама – неужели ты поверила бы в такую безумную историю?..
– Я же верю тебе сейчас.
– Это сейчас. Когда ты здесь и с тобой уже случилось все то, что случилось.
– Патогеныч погиб, – горько сказала Динка. – Борода погиб. Мальчишки погибли. Неизвестно, доживет ли Енот до операционной Болотного Доктора. Зачем все это было нужно, папа?..
– Червячок, мне очень жаль, что так вышло, – искренне произнес он. – Мне жаль твоих друзей. Но если бы они не попытались отбить тебя, если бы они не убили столько моих людей, все было бы по-другому. Темные и монолитовцы только защищались – и защищали тебя, между прочим.
– Боров хотел расстрелять ребят…
– Боров уже серьезно наказан за свою самодеятельность, – устало проговорил Эдуард. – Серьезнее некуда.
– А от кого темные защищались в Рыжем лесу? – мрачно поинтересовался я. – Кто натравил на них химер? Ведь остальное зверье было твое, верно?
– Верно, – согласился Меченый. – А химер натравили… В общем, у нас возникли некоторые трения с прочими членами «О-Сознания». Они полагали, что деятельность, которую я развил, ставит под угрозу необходимый режим секретности. Что Дину, похищенную из Чернобыля-4, обязательно станут искать и при этом могут копнуть слишком глубоко. К сожалению, они оказались правы. Неправы они оказались только в своих выводах – в том, что решили уничтожить ее: нет человека – нет проблемы…
– Твою мать, – произнес я.
– Именно, – кивнул Эдуард. – Сначала химеры атаковали темных, а потом подчинявшийся моим коллегам отряд «Монолита» напал на группу Борова, которая конвоировала Дину. И аномальные поля после очередного выброса мои многоуважаемые коллеги выстроили таким образом, чтобы оттеснить вас к засаде зомби со снайперскими винтовками, а потом к чертову колесу. Когда эти ловушки не сработали, они попытались попросту раздавить вас аномальными полями, однако это довольно громоздкое и плохо подчиняющееся нашему контролю оружие. К тому же я все время мешал им, как мог… Но теперь все закончилось: в моем присутствии они, разумеется, не станут предпринимать в отношении вас таких радикальных шагов.
– Ты уверен? – криво ухмыльнулся я. – А может, они решат зачистить тебя вместе с нами, чтобы уж заодно избавиться и от строптивого новичка, давно вставшего им поперек горла?
– Ну что ты, – махнул рукой Меченый. – Если у тебя болит голова, ты же не вырезаешь себе височные доли, чтобы унять боль? Пойми, зятек: мы с ними – единый организм, единое целое. Смерть одного – это невосполнимая, кошмарная утрата для всех. Никто из нас не поднимет руку, чтобы уничтожить часть самого себя, это нелепо и страшно. Высшему разуму несвойственны подобные безумные поступки.