Тут еще в довершение всего разбился ее сотовый телефон, стресс наложился на стресс, но… произошло вовсе не то, чего Максим ожидал. Это Маргарита его испугалась. Так, словно у него в один момент вместо обычных зубов выросли клыки оборотня.
И тогда он понял: надо ее успокоить и рассказать о себе все.
— Вот, выпей пока водички и приди в себя.
Маргарита покорно пригубила стакан. Максим обнял ее за плечи, но когда Маргарита попыталась высвободиться, прижал к себе еще крепче.
— У меня была жена…
— Она меня любила, — брякнула Маргарита и тут же спохватилась: — Прости, я нечаянно.
— Думаю, она меня не любила. Просто пора пришла, подруги стали выходить замуж, вот и Анюта захотела того же… Незадолго до моей встречи с Анной вышла замуж моя старшая сестра, я не собирался так быстро жениться, но Анюта поставила условие: или идем под венец, или расстаемся. Я сдался. Моим родителям пришлось как следует напрячься, чтобы сыграть еще одну свадьбу. Я возражал против какой бы то ни было пышности, потому что зарабатывал немного, по крайней мере принять участие в свадебных расходах не мог. Но мама… она непременно хотела, чтобы «все как у людей». Как у людей у нас была, пожалуй, только свадьба. А потом начался кошмар.
Максим сжал плечо Маргариты так сильно, что она вздрогнула.
— Извини, моя хорошая, оказывается, и через пять лет после развода я не могу успокоиться… В общем, когда нас с тобой не выпустили из квартиры, я подумал, что вот сейчас ты закатишь истерику, начнешь кричать, а может, и биться в судорогах…
— Ты имеешь в виду, перед милиционером? — поразилась Маргарита.
— Зачем перед милиционером? Передо мной.
— Но это же он не выпускал нас из квартиры, а не ты.
— Какая разница! Главное, милиционер — посторонний, а я теперь вроде как свой.
— Ну ты даешь! — Маргарита даже цокнула языком. — Мы с тобой, конечно, провели ночь, но это разве повод подозревать, что у меня едет крыша?
— Я знаю, крыша едет у меня, — вздохнул Максим. — Я так запуган, что теперь от каждой женщины или девушки жду именно такого ответа на стресс или просто раздражение.
— Может, она была больна? — задумчиво проговорила Маргарита.
— Это и вправду своего рода болезнь — начальная форма истерии. Надо или стараться держать себя в руках, или пить транквилизаторы. Анюта не хотела ни того, ни другого. Лекарства… Бывшая жена считала, что они вредят здоровью, а сдерживаться она просто не привыкла… Ладно, проехали! Чего это я расплакался перед тобой? Я всего лишь хотел оправдаться, чтобы ты даже мысли не допускала, будто я жалел о нашей с тобой ночи или не радовался, что тебе придется у меня задержаться.