— Александр Петрович, — сказал другой. — Наверное, в этой ситуации стоит проявить… э-э… разумную осторожность. Дело-то может получить неожиданную интерпретацию и (чиновник сбоку посмотрел на меня) раздуто прессой. Вы вспомните девяносто пятый год, переговоры Виктора Степановича Черномырдина с Шамилем Басаевым…
— Я помню.
— Ведь сколько грязи вылили на Виктора Степановича потом. Всю жизнь не отмоешься!
Валерий Вячеславович кашлянул в кулак и поддержал своего коллегу:
— Действительно. Да и сам стиль общения этого Паука совершенно недопустим. Он позволяет себе оскорбления. Политику вашего уровня непозволительно выслушивать подобные заявления об…
— Хватит, — оборвал вице-губернатор. Чиновник замолчал. Александр Петрович обратился к переговорщику: — Скажите, мое обращение могло бы сыграть положительную роль?
— Нет, — твердо ответил переговорщик. — К сожалению, Александр Петрович, в нашем случае — нет.
— Почему? Можете объяснить?
— Да, могу. Все дело в том, что мы встретились с не совсем обычными преступниками. А с людьми, одержимыми бредовыми идеями. Среди мешанины этих представлений — отрицание власти, общества, законов и так далее. Вице-губернатор в их глазах — олицетворение власти, которую они презирают и ненавидят. Боюсь, Александр Петрович, что ваше вмешательство только подогреет их агрессию… извините.
— Я понял, — облегченно ответил вице-губернатор и посмотрел на часы. Все остальные тоже. Прошло уже семь минут из отпущенных нам Пауком десяти.
— Надо идти, Андрей, — сказал Костин. — Ты готов?
* * *
Деньги оказались в самой обычной картонной коробке (но не от ксерокса). Я сегодня ничему больше не удивлялся.
Я взял коробку с миллионом баксов под мышку и пошел знакомой уже дорогой: через мрачноватый тоннель арки, через двор-колодец… из окна на третьем этаже на меня смотрели глаза мертвеца. Двое мужчин в штатском и двое в форме ничего мне не сказали. Пятьдесят две ступеньки вверх… глаз телекамеры… и голос из переговорника:
— Раздевайся, англ.
Я разделся. Сложил одежду на пол.
— Открывай коробку.
И я открыл коробку.
— Высыпай на пол… Я хочу видеть.
Я высыпал на свою куртку миллион баксов. Никаких эмоций я не испытывал — как будто это была туалетная бумага. Сто рулонов туалетной бумаги с водяными знаками и какими-то там хитрыми степенями защиты… От кого? От безумных «Усыновленных Дьяволом»?
— Сложи баксы обратно в коробку. Подойди к двери.
Я небрежно покидал пачки обратно — получилось «с горкой», не так, как у педантичных банковских служащих, подошел. Дверь раскрылась:
— Входи, урод… Быстро!