Если бы к главе о рубоповце-взяточнике в наших «Очерках коррумпированного Петербурга» прилагалась фотография, я бы обо всем догадалась раньше.
И, наверное, стала бы действовать по-другому. Но фотографии не было, имя и фамилия главного героя мне ни о чем не говорили, и в свое время я завизировала материал, удостоверившись, что все необходимые для возможного суда документы наличествуют в папке расследователей.
История была, к сожалению, банальной для правоохранительных органов 90-х годов — взятка, сопряженная с вымогательством. Сотрудник РУБОП Нилин вымогал у гражданки Савватеевой 500 долларов, которые и были им получены в служебном кабинете. Через несколько секунд после того, как конверт с деньгами оказался в столе Нилина, его посетили коллеги, в том числе и из службы собственной безопасности РУБОП. На суде Нилин свою вину отрицал, для всех же остальных она была очевидной. Потому я совершенно спокойно использовала свой любимый «Паркер» для росчерка в строке «Виза юриста» под материалом расследователей.
— М-да…
— Ничего…
— Ну, в общем…
Эта летучка началась так же, как и всякая летучка, совпадавшая по времени с выходом в свет нашей ежемесячной газеты «Явка с повинной». Наши мужики внимательно рассматривали газету. Даже не глядя на страницу, я могла сказать, что именно так привлекло внимание представителей сильного пола. Это полоса «Честная девушка и страшилище». В роли честной девушки выступала Света Завгородняя — секс-символ репортерского отдела.
Обычно ее снимали в очень привлекательных с точки зрения мужчин ракурсах, а потому свежий номер газеты с разворотом про честную девушку пользовался бешеным успехом.
Дамы, имевшие несчастье ходить на летучку, в такие минуты сидели потупив глаза. Мы очень ясно ощущали свою никчемность, даже если для этого не было ни малейшего повода…
— Лукошкина, останься на минуту. Повзло и Шаховский тоже, — шеф был не в духе.
— Андрей, у меня встреча в консультации с клиентом, давай я тебе потом перезвоню, — я действительно очень торопилась, однако, взглянув на Обнорского, поняла, что лучше остаться. — Хорошо, только давайте по-быстрому.
— Этот урод — Нилин — пошел на то, что нам угрожает. Значит, башня у него окончательно съехала. Так что мы закрываем эту тему. Я сказал тебе, чтобы ты с ним встретилась, поговорила. Так вот, теперь я запрещаю тебе с ним встречаться. Если он будет тебе названивать или, не дай Бог, у подъезда караулить, сразу звони. Куда, куда… Куда надо — мне, по «02», мужу своему бывшему, наконец!
— Андрей, он же понимает, что это не мы его засадили, — мне почему-то стало жалко этого неизвестного мне Нилина. — Не будет он на нас отыгрываться. Давай я попробую все-таки с ним побеседовать. — Ну что за паранойя такая! И кстати, почему надо охранять именно меня?