Ее сердце билось в горле, она не могла дышать, когда дома, оставшись наедине с собой, думала, как ей поступить.
Сколько она проживет — никто не знает. Но то, что она больше не будет настоящей женщиной, а лишь оболочкой женщины — совершенно ясно. Конечно, он никогда не скажет ей таких слов, даже не намекнет. Но она будет постоянно ждать их, искать двойной смысл в словах, взглядах. Ему станет скучно с ней. Нет, она не вправе лишать смысла его жизнь. Теперь Слава будет от нее свободен.
Куст можжевельника за окном дернулся, кровь ударила в виски, и в них застучало. Ольга непонимающе смотрела в окно. Потом догадалась — дело не в можжевельнике, а в кресле. Обычно в кресле ее качал Слава, а теперь она качнулась сама и не заметила.
Больше он никогда не будет ее качать ни в этом кресле, ни в другом. Потому что…
…Ольга никогда не забудет день, когда вышла из поликлиники, где седая врачиха сочувственно посмотрела на нее и, не скрывая ничего, сказала:
— Готовься, девочка.
Больше ничего не надо было добавлять, эта женщина наблюдала ее весь последний год.
— Тяжело, конечно, ты такая молодая.
— Может, еще все обойдется?
— Да нет, к сожалению, не все… Для мужа, конечно, тебе кое-что оставят.
— У меня нет мужа.
— Может, и к лучшему, что нет. — Она покачала головой. — Страшнее всего обмануться в ближнем.
Сердце Ольги колотилось, ее подташнивало.
А если сказать Славе все как есть?
Но он может остаться с ней. Он может даже… снова предложить ей выйти замуж за него. Официально.
На секунду ей стало легче. А что, если ей согласиться? Если он предложит? Почему она так боится его жалости?
Она шагала по ступенькам вниз, в гардероб.
В конце концов, может, она не сразу умрет. Не скоро. А если скоро, то он останется один. И снова может жениться.
О Господи, одернула она себя. Ты хочешь жалости? Ты хочешь заставить его мучиться? Его, мужчину в расцвете сил? Ведь ничего не будет по-прежнему. Их любовь не может быть прежней… Она будет просто калекой… Она начнет очень быстро стареть, кожа сморщится, тело станет дряблым, потому что организм будет работать в затухающем режиме, как говорят врачи. Она вступит в свою последнюю фазу женской жизни раньше времени. Намного раньше.
О нет, только не это. Другое дело, если бы они прожили вместе полжизни. Но они соединились не так давно и хотели друг от друга радости, удовольствий. Поэтому…
Ольга вышла из поликлиники с лихорадочно горящими щеками и, сама не зная почему, пошла не к метро, а в другую сторону. Она, в общем-то готовая к этой новости, была потрясена. Вот и все, да?