Ни фига себе ситуация, да?!
Я предложила забаррикадировать двери.
– Ну и сколько продержимся? – сказал Илья. Отключат свет, воду, отопление… И кто заступится? Если тебя выкидывают на улицу гражданские власти или частные фирмы, можно звать на помощь милицию. А кого звать, если выселять начнут бравые ребята-омоновцы?
Спокойнее всех держалась мама, хотя, по ее же словам, на адвокатов и суд рассчитывать уже не приходилось. И скоро мы узнали причину этого спокойствия. Оказывается, тетя Соня, тетя Лия и все семейство Лифшицев, собираясь в Израиль, решили оставить нам свою квартиру.
– Точнее говоря, продать, – объяснила мама. – Но цену Лия назвала чисто символическую. Так что хватит моих крохотных сбережений и даже останется на новые стулья…
Такой вот неожиданный и счастливый выход! Вместо грязного казенного общежития трехкомнатная квартира вблизи от центра! Жаль, конечно, старого дома, но его-то все равно уже не отстоять. Зато новое жилье будет чуть не в два раза больше нынешнего! Наш с Илюхой пестрый занавес упрячем в комод, на память!..
Но все же я сказала:
– Мама, а как же… Они же уезжают в такую даль, им же никакие деньги, наверно, не лишние…
Мама кивнула:
– Я махала руками, отказывалась: “Что ты, Лиечка…” Но она сказала: “Валюха, мы с тобой как сестры, какие счеты. Как я стану жить там , если буду знать, что ты здесь в беде?” А потом они с тетей Соней вообще запретили мне говорить на эту тему…
Я не очень хорошо знала тетю Лию. Она бывала у нас не так уж часто (тетя Соня – та даже чаще). Но с мамой они в самом деле были очень давние школьные подруги. Вроде как мы с Люкой. Мама, если рассказывала о своем ученическом времени, всегда начинала: “Когда мы с Лией…”
Началась квартирная лихорадка. Лифшицы готовились к отъезду. Часть мебели продавали, часто оставляли нам. И мы жили теперь “на чемоданах”. Что-то упаковывали, что-то выбрасывали. Увязывали в пачки книги. Илья разбирал самодельные стеллажи, которые давным-давно смастерил и смонтировал папа.
А еще была великая возня с бумагами, хождение по всяким конторам. Главным образом этим занималась мама, но дважды пришлось ходить туда и нам с Ильей. У нотариуса мы трое подписали договор о покупке квартиры у бывших ее хозяев, Лифшицев. И теперь я, так же, как Илюха и мама, стала “владельцем недвижимости”. Во как!..
Эти хлопоты днем отвлекали от печальных мыслей, а к вечеру я так уставала, что засыпала в один миг.
У Ильи тоже была масса забот. На него “надвигалась всей мощью и неотвратимостью” первая студенческая сессия. А кроме того, он вечерами и ночами продолжал колдовать над покорением непонятных для меня компьютерных сил и пространств. И все намекал, что победа близка. “Не окончательная, но на данном этапе…” Мне кажется даже, что об этих делах он думал больше, чем о Татьяне, хотя они бывали вместе нередко…